Л, буква люди, согласная, в русской азбуке тринадцатая, в церковном счислении под титлой означает тридцать, а со знаком тридцать тысяч.

ЛАВРЕНТИЙ, затворник Печерский, епископ Туровский (ск. 1194), начал иноческое житие в Киевском Печерском монастыре. Потом удалился в Димитриевский монастырь, основанный прп. Варлаамом, и стал там затворником, потому что после искушения, постигшего прп. Никиту, затворнический подвиг в Печерском монастыре был воспрещен. Однажды привели к преподобному одержимого, чтобы он помолился о нем и исцелил его, но св. Лаврентий послал его к Печерским отцам. По дороге бес устами одержимого поведал ему, что он боится тридцати Печерских подвижников, а с остальными еще ведет борьбу. Когда приблизились к св. вратам обители, нечистый дух оставил страждущего, и он совершенно здравым вошел в монастырь. Когда же его спросили, кто исцелил его, то он указал на чудотворную икону Божией Матери и сказал: “Тридцать мужей с Нею сретили нас, и я исцелился”. Впоследствии св. Лаврентий был возведен на Туровскую кафедру.

Память свт. Лаврентию отмечается 29 января/11 февраля, 28 сентября/11 октября (в Соборе преподобных Ближних пещер) и в 3-ю Неделю по Пятидесятнице.

ЛАВРЕНТИЙ КАЛУЖСКИЙ, монах, Христа ради юродивый (ск. 10.08.1515), происходил из боярского рода Хитровых. Подвизался блаженный в уединении в окрестностях города Калуги, где на лесистой горе стояла церковь во имя Рождества Пресвятой Богородицы. Около нее он поставил хижину. Ночью прп. Лаврентий молился на горе, а днем приходил, не зримый людьми, в один из храмов Калуги через подземный ход, соединяющий храм с его хижиной. Часто он посещал дом калужского кн. Симеона. Однажды татары напали на Калугу. Кн. Симеон выступил с войском им навстречу. Вдруг св. Лаврентий, находившийся в доме князя, громко воскликнул: “Дайте мне мою секиру острую. Обошли псы князя Симеона! Да обороню князя Симеона от псов!” И ушел с секирой. Татары уже теснили русских, но внезапно блаженный появился среди них с секирой и сказал им: “Не бойтесь!” И сейчас же счастье вернулось к русскому войску, и они прогнали врагов, а св. Лаврентий снова оказался в доме князя и сказал: “Оборонили князя Симеона от псов!”

Св. мощи его почивают в Лаврентьевом Рождественском монастыре, построенном неизвестным человеком в двух верстах от Калуги, на месте, где любил уединяться святой. От его мощей было множество исцелений.

Память блж. Лаврентию отмечается 10/23 августа.

ЛАВРЕНТЬЕВ Михаил Алексеевич (6/19.11.1900-15.10.1980), русский математик и механик. Один из организаторов и первый председатель Сибирского отделения Академии наук (1957 — 75). Создал новые направления в теории функций, теории дифференциальных уравнений, механике сплошной среды (теория кумуляции) и физике взрыва и импульсивных процессов.

ЛАВРЕНТЬЕВ РОЖДЕСТВЕНСКИЙ мужской монастырь, Калужская еп., кафедральный, близ Калуги, на р. Ячейке. Основан в сер. XVI в. В соборе почивали под спудом мощи прп. Лаврентия; над ними медная высеребренная рака. Ежегодно 18 июля бывал крестный ход из монастыря кругом Калуги в память избавления от холеры, а в память дня преставления прп. Лаврентия совершался крестный ход из Калуги в монастырь.
С.В. Булгаков

ЛАД, одно из основополагающих понятий мироощущения Святой Руси. Означало мир, согласие, любовь, дружбу, отсутствие вражды, порядок, гармонию в вещах, одежде, доме. “Лад всего дороже”, “Мир да лад, тишь да крышь”, “Дело пошло на лад”.

Наиболее полно это понятие раскрыто в книге В. И. Белова Лад” (1982).

“ЛАД”, выдающееся произведение русского писателя В. И. Белова, посвященное русской народной эстетике, своего рода словарь народного быта. Впервые опубликовано в 1982. Лад в народной жизни — стремление к совершенству, целесообразности, простоте и красоте в жизненном укладе, труде и быте. На конкретных примерах жизни русского народа Белов раскрывает красоту, мудрость и глубину народных представлений, традиций и обычаев. Столетия гранили и шлифовали жизненный уклад, сформированный еще в пору язычества. Все, что было лишним, или громоздким, или не подходящим здравому смыслу, национальному характеру, климатическим условиям, — все это отсеивалось временем. “Все было взаимосвязано, и ничто не могло жить отдельно или друг без друга, всему предназначалось свое место и время. Ничто не могло существовать вне целого или появиться вне очереди. При этом единство и цельность вовсе не противоречили красоте и многообразию. Красоту нельзя было отделить от пользы, пользу — от красоты. Мастер назывался художником, художник — мастером. Иными словами, красота находилась в растворенном, а не в кристаллическом, как теперь, состоянии” (В. И. Белов).

ЛАДА (Ладо), в древнерусской языческой мифологии богиня любви, брака, благополучия, веселья. Особые обряды почитания ей устраивались весной и летом, сочетались они обычно с праздниками Леля и Ярилы. Отголоски их сохранились в песнях и хороводах на Троицу (см.: Троицкие гуляния), Семик и Иванов день. С корнем “лад” связаны многие слова брачного значения. Лад — супружеское согласие, основанное на любви; ладить — жить любовно; ладковать — сватать; лады — помолвка; ладило — сват; ладники — уговор о приданом; ладканя — свадебная песня; ладный — хороший, красивый. В Древней Руси любимых называли Лада (напр., “Слово о полку Игореве”).
О.П.

ЛАДАН (от слова “Ливан”), благовоние, душистая древесная, твердеющая на воздухе смола, фимиам, собираемый с деревьев и кустарников в восточных странах, в т.ч. и Ливане, откуда и пошло это название, трансформировавшееся в русском языке в слово “ладан”. При сжигании ладан дает ароматный дым. Используется при богослужении.

ЛАДАНКА, мешочек, сумочка с ладаном или какой-либо святыней, носимая на груди вместе с крестом.

ЛАДОГА, один из древнерусских городов; упоминается в скандинавских сагах и с IX в. — в русских летописях (ныне — Старая Ладога — село Волховского района, на левом берегу Волхова, в 12 км от устья). До X в. Ладога — опорный пункт на торговом пути из Поволжья в Прибалтику, а затем — на пути “из варяг в греки”; в XI-XVI вв. — крупный торгово-ремесленный центр и крепость Новгородской республики. Уже в н. XII в. в Ладоге — каменные городские стены и другие сооружения. С 1478 — в составе Московской Руси. В 1703 в устье Волхова основана Новая Ладога — административный центр. На месте древней Ладоги сохраняются остатки земляного вала, каменной крепости, три церкви XII-XV вв. с фрагментами фресок.

ЛАЗАРЕВ Михаил Петрович (3.11.1788-11.04.1851), флотоводец и мореплаватель, адмирал (с 1843). Из дворянской семьи.

В 1800 Лазарев поступил в Петербургский морской кадетский корпус, в 1803 в числе 30 лучших гардемаринов был командирован для дальнейшего обучения на английский флот, где находился до 1808. В 1808-13 Лазарев служил в Балтийском флоте, участник Русско-шведской 1808-09 и Отечественной 1812 войн.

Лазарев совершил три кругосветных плавания: в 1813-16 на корвете “Суворов”, в 1819-21 на шлюпе “Мирный” (в составе экспедиции Ф. Ф. Беллинсгаузена к Антарктиде) и в 1822-25 на фрегате “Крейсер”.

С 1826 Лазарев — командир линейного крейсера “Азов”, на котором участвовал в разгроме турецко-египетского флота при Наварине (1827). В Русско-турецкую войну 1828-29 Лазарев руководил блокадой Дарданелл. С 1830 командовал отрядом кораблей Балтийского флота, с 1832 — начальник штаба Черноморского флота. В 1833 Лазарев командовал эскадрой, направленной в Босфор для оказания помощи турецкому султану в борьбе против восставшего вассала египетского паши Мухаммеда-али. С 1833 Лазарев командовал Черноморским флотом и одновременно был военным губернатором Севастополя и Николаева. При нем было проведено коренное переустройство портов, крепости оснащены новейшими системами артиллерии. Лазарев положил начало созданию парового флота. Скончался в Вене, погребен в Севастополе.
В. Л. Федоров

ЛАЗАРЕВА СУББОТА, Воскрешение праведного Лазаря (ск. 898). В пятницу, после окончания Великого поста, верующие, “душеполезную совершившие Четыредесятницу”, готовятся сопутствовать Господу нашему Иисусу Христу в последние дни Его земной жизни, одновременно трагичные и победительные. В субботу, предваряющую Страстную седмицу, т.е. в день, который для Ветхозаветной Церкви был днем покоя, отдыха от трудов, а для Новозаветной стал днем поминовения находящихся в “вечном покое” — усопших, Господь явил ученикам и всем присутствовавшим иудеям Свою Божественную силу, показав, что Он “есть воскресение и жизнь”. Друг Его Лазарь, брат Марфы и Марии, в отсутствие Иисуса Христа разболелся, умер и был положен в погребальную пещеру. Вернувшийся через четыре дня после его смерти Спаситель воскресил Лазаря, чем привел в негодование священников и фарисеев, которые хоть и с трудом, но терпели Его “малые” чудеса, однако не могли стерпеть проявления Божественной власти, тем более что после столь великого чуда многие обратились к вере в Него. И в Синедрионе было решено Господа, дарующего жизнь, осудить на смерть. Старейшины хотели убить и Лазаря, которому пришлось скрыться на Кипре, где он впоследствии стал епископом. Воскрешение Лазаря Четверодневного было одним из последних, самых впечатляющих чудесных деяний Иисуса. Этим заканчивалось Его учительное и преобразовательное служение, а далее начиналось уже служение жертвенное. Воскрешением Лазаря Господь явил Свою Божественную славу и уверил всех, и прежде всего Своих учеников, в грядущем Своем Воскресении и общем воскресении умерших в день Страшного Суда. Воспоминание об этом чуде празднуется в т. н. Лазареву субботу, перед Вербным воскресением.

Память прав. Лазарю отмечается 17/30 октября.

ЛАЗЕР, источник электромагнитного излучения, основанный на вынужденном излучении атомов и молекул. Выдающееся мировое открытие русских физиков Н.Г. Басова и A.M. Прохорова. Первый молекулярный генератор был построен ими в 1955, положив начало плодотворному развитию квантовой электроники.

ЛАЗУРСКИЙ Александр Федорович (31.03.1874-27.02.1917), русский врач и психолог, создатель характерологии и нового метода психологического исследования — “естественного эксперимента” (1911), дающего возможность объективного научного изучения конкретной личности в ее реальных жизненных ситуациях. Один из организаторов и активных участников съездов по психологии и экспериментальной педагогике.
В. Горячев

ЛАМАНСКИЙ Владимир Иванович (26.06.1833-19.11.1914), русский историк, славист. Ученик И.И. Срезневского. Стоял на славянофильских позициях. Отстаивал идеи славянского единства и панславизма. Автор многочисленных работ по истории славян, по церковнославянскому и русскому языкам, по палеографии. Наиболее крупные из них — магистерская диссертация “О славянах в Малой Азии, в Африке и в Испании” (1859), проникнутая славянофильскими идеями; большой интерес представляет докторская диссертация “Об историческом изучении греко-славянского мира в Европе” (1871), в которой Ламанский ставил вопросы об изучении греко-славянского мира, роли славян в западноевропейской культуре и т.п. Ламанский создал самую крупную и многочисленную школу в области славяноведения. Был деятельным сотрудником этнографического отделения Русского Географического общества, основателем и редактором его органа — журнала “Живая старина”. Вместе с П.П. Семеновым-Тян-Шанским издавал многотомный справочник “Россия. Полное географическое описание нашего отечества” (1899-1914).

ЛАМПАДА, масляный светильник, возжигаемый перед иконой.

ЛАНЩИКОВ Анатолий Петрович (р. 6.03.1929), русский публицист, критик и литературовед патриотического направления. Первый небольшой сборник статей Ланщикова “Времен возвышенная связь” (1969) обратил внимание острым выступлением в защиту идей русского патриотизма, тогда же начались выпады в его сторону от космополитических сил, что позже всегда сопровождало его творчество. Был деятельным участником “Русского клуба” и “Клуба советско-болгарской творческой молодежи”. Не занимая никаких номенклатурных постов, беспартийный, Ланщиков всегда был высоко авторитетен в литературном мире.

Как литературовед и критик выступал с обзорными и тематическими статьями как о творчестве современных писателей (В. Астафьев, А. Жигулин и др.), так и о классиках критического реализма XIX в. Неоднократно подвергался нападкам русофобских сил в СССР, напр, в известной погромной статье партийного идеолога А. Яковлева (1972), в кампании против журнала “Наш современник” (1981) и пр.

Автор книг “Возраст судьбы” (1985), “Национальный вопрос в России” (1997), “Череда окаянных дней” (1998) и др.
С. Семанов

ЛАПТА, русская народная игра. — См.: ИГРЫ.

ЛАПТЕВЫ, Дмитрий Яковлевич (1701-1767) и Харитон Прокофьевич (1700 — 21.12.1763), русские мореплаватели и исследователи Арктики, двоюродные братья.

Дмитрий Яковлевич Лаптев с 1736 руководил отрядом Великой Северной экспедиции по съемке побережья на востоке от Лены. В 1743 возвратился в Петербург, продолжая служить на Балтийском флоте, с 1757 — контр-адмирал, в 1762 вышел в отставку в чине вице-адмирала. Донесения и отчеты Лаптева содержат ценные сведения по истории Великой Северной экспедиции, этнографическое, историческое и хозяйственное описание малых народностей крайнего Северо-Востока России, указывают конкретные пути для подъема их благосостояния путем развития экономических связей с русским населением Сибири и введения грамотности.

Харитон Прокофьевич Лаптев в декабре 1737 был назначен начальником отряда Великой Северной экспедиции с поручением обследовать и описать побережье Арктики к западу от Лены до устья Енисея. В 1743 возвратился в Петербург, успешно выполнив задание, продолжал службу на судах Балтийского флота (с 1762 — обер-штер-кригс-комиссар). Донесения и отчеты Лаптева 1739-43 содержат ценные сведения о ходе работ северного отряда Великой Северной экспедиции, о гидрографии побережья полуострова Таймыр.

ЛАПТЕВЫХ МОРЕ, Сибирское, Норденшельда море, окраинное море Северного Ледовитого океана у берегов России, между п-овом Таймыр и островами Северная Земля на западе и Новосибирскими на востоке. На западе сообщается с Карским морем, на востоке — с Восточно-Сибирским морем проливами.

Названо в честь Д. Я. Лаптева и Х.П. Лаптева.

Освоение русскими моря Лаптевых началось в 1-й пол. XVII в. Первая съемка берегов проведена Великой Северной экспедицией. В XIX в. начались исследования специальными экспедициями.

ЛАСТОЧКА, в сознании русского человека вплоть до н. XX ц. чистая, святая птица, вестница весны и добра. По народному преданию, во время распятия Христа ласточки старались облегчить его страдания, похищали гвозди, вынимали колючие тернии из тернового венца, носили Спасителю воду.

В русских песнях ласточку называли ключницей, так как считалось, что она приносит из-за моря золотые ключи, которыми открывает лето и закрывает зиму. К Благовещенью, когда из теплых краев прилетали ласточки, русские крестьяне пекли “ластовочек” с раскрытыми крыльями, совершали особые обряды.

По народным поверьям, убивший ласточку не будет иметь счастья в разведении скота, а разоривший ласточкино гнездо сам лишится крова или ослепнет. Считалось, что гнездо ласточки оберегает дом от пожара. Существовала также примета, что девушка скоро выйдет замуж, если ласточка совьет гнездо на ее доме, вьется возле окон или залетит к ней в дом. Считалось, что супружество будет счастливо, если во время свадьбы рядом будет летать ласточка, и ласточкины гнезда использовались в любовной магии. Тот, кто носит при себе сердце ласточек, будет счастлив в женской любви.
О.П.

ЛЕБЕДЕВ Петр Николаевич (24.02.1866-1.03.1912), выдающийся русский ученый, основатель первой в России научной школы физиков. Впервые получил и исследовал миллиметровые электромагнитные волны (1895). Открыл и исследовал давление света на твердые тела (1899) и газы (1907), количественно подтвердив электромагнитную теорию света. Идеи П.Н. Лебедева нашли свое развитие в трудах его многочисленных учеников.

ЛЕБЕДЕВ Сергей Васильевич (13/25.07.1874-2.05.1934), русский химик, основоположник промышленного способа получения синтетического каучука. Основные работы С.В. Лебедева посвящены изучению процессов полимеризации непредельных соединений и являются продолжением исследований A.M. Бутлерова. В 1926—28, в связи с объявленным международным конкурсом на промышленный способ синтеза каучука, Лебедев с группой учеников и сотрудников разработал признанный лучшим метод получения натрий-дивинилового каучука, основанный на получении из спирта дивинила с последующей полимеризацией его металлическим натрием. В 1932 у нас впервые в мире была создана промышленность синтетического каучука, в основу которой был положен способ Лебедева.

ЛЕБЕДЕВ-КУМАЧ (наст. фамилия Лебедев) Василий Иванович (24.07/5.08.1898-20.02.1949), русский поэт. Учился в Московском университете. В 1919-21 работал в Бюро печати управления Реввоенсовета и в военном отделе “АгитРОСТА”. Начинал как автор сатирических стихов, рассказов, фельетонов, позднее писал для эстрады и звукового кино (тексты песен к кинокомедиям “Веселые ребята”, “Цирк” и др.). Один из создателей жанра советской массовой песни: “Песня о Родине” (1936), “Марш веселых ребят” (1934) и др. В годы Великой Отечественной войны служил в военно-морском флоте. Автор песни “Священная война” (1941, муз. А. В. Александрова).

ЛЕБЕДЯНЬ, город в Липецкой обл., центр Лебедянского р-на. Расположен в пределах Среднерусской возвышенности, по берегам Дона. Население 22,6 тыс. чел.

Основан в к. XVI в. на правом берегу Дона как сторожевой пункт на юго-восточных рубежах Русского государства. Город с 1913. В XIX — н. XX вв. Лебедянь была известна конскими ярмарками и скачками.

ЛЕВ (в миру Леонид Данилович Наголкин), преподобный оптинский старец (1768—11.10.1841). Первый оптинский старец, родился в г. Карачеве Орловской губ. В молодости он служил приказчиком по торговым делам, объездил всю Россию, узнал людей всех сословий, приобрел житейский опыт, который пригодился ему в годы его старчествования, когда приходили к нему люди за духовными советами.

В 1797 преподобный оставил мир и вступил в число братии Оптиной пустыни при игум. Авраамии, а через два года перешел в Белобережскую пустынь, где с 1804 стал настоятелем.

В 1829 прп. Лев вместе с шестью учениками вернулся в Оптину пустынь. Настоятель прп. Моисей, зная духовную опытность прп. Льва, поручил ему окормлять братию и богомольцев. Вскоре в Оптину прибыл и прп. Макарий. Еще иноком Площанской пустыни он познакомился с прп. Львом и теперь пришел под его духовное руководство. Он становится ближайшим учеником, сотаинником и помощником во время старчествования прп. Льва.

Прп. Лев обладал многими духовными дарованиями. Был у него и дар исцелений. Приводили к нему многих бесноватых. Одна из них как увидела старца, упала перед ним и закричала страшным голосом: “Вот этот-то седой меня выгонит: был я в Киеве, в Москве, в Воронеже, никто меня не гнал, а теперь-то я выйду!” Когда преподобный прочитал над женщиной молитву и помазал маслом из лампадки, горевшей пред образом Владимирской Богоматери, бес вышел.

Победа над бесами, конечно, была одержана прп. Львом только после победы над своими страстями. Никто не видел его возмущенным от страшного гнева и раздражения, не слышал от него слов нетерпения и ропота. Спокойствие и христианская радость не оставляли его. Прп. Лев все время творил Иисусову молитву, внешне пребывая с людьми, внутренне всегда пребывал с Богом. На вопрос своего ученика: “Батюшка! Как вы приобрели такие духовные дарования?” — преподобный ответил: “Живи проще, Бог и тебя не оставит и явит милость Свою”.

Старчество прп. Льва продолжалось двенадцать лет и принесло великую духовную пользу. Чудеса, совершаемые преподобным, были бесчисленны: толпы обездоленных стекались к нему, окружали его, и всем им как мог помогал преподобный. Иером. Леонид (будущий наместник Троице-Сергиевой лавры) писал, что простой люд говорил ему о старце: “Да он для нас, бедных, неразумных, пуще отца родного. Мы без него, почитай, сироты круглые”.

Не без скорби приближался прп. Лев к концу своей многотрудной жизни, о близости которого имел предчувствие. В сентябре 1841 он начал заметно слабеть, перестал вкушать пищу и ежедневно причащался Святых Христовых Тайн. В день кончины преподобного служили всенощную в память Святых отцев VII Вселенского Собора. А сам день праздника встретил прп. Лев уже на небесах.

Память преподобному Льву отмечается 11/24 октября.

ЛЕВИЦКИЙ Дмитрий Григорьевич (наст. фамилия — Носов) (1735- 4.04.1822), живописец, портретист. Родился на Украине в семье священника, который был известен и как гравер.

Левицкий учился у своего отца и А. П. Антропова, под руководством которого участвовал в росписи Андреевского собора в Киеве (1752-55). В 1758 Левицкий переехал в Петербург. За портреты архитектора А. Ф. Кокоринова (1769) и откупщика Н. А. Сеземова (1770), представленные на выставке в Академии художеств в 1770, Левицкому было присвоено звание академика. В 1771-87 он руководил портретным классом в Академии художеств.

Левицкий — наиболее универсальный из русских портретистов XVIII в. Образы в портретах Левицкого сохраняют яркую индивидуальность. На портрете П. А. Демидова (1773) видна естественность и широта натуры богача, филантропа. В 1770-е Левицкий по заказу Екатерины II создал серию портретов воспитанниц Смольного института. Изображенные танцующими, музицирующими, разыгрывающими пастораль в театральных костюмах, юные “смолянки” пленяют обаянием молодости, естественностью грации и чувств. С к. 1770-х Левицкий входит в кружок Н. А. Львова. Углубленностью, духовным богатством и напряженной внутренней жизнью отмечены портреты Н. А. Львова (1781) и его будущей жены М. А. Дьяковой (1778). В 1780-е Левицким были созданы блестящие по выразительности исполнения работы — портреты светской красавицы Урсулы Мнишек (1782), итальянской актрисы Анны Давиа-Бернуцци (1783), портрет-аллегория “Екатерина II — законодательница в храме Правосудия” (1783), портрет дочери Агаши в русском костюме (1785) и др.

В поздние годы Левицкий написал портреты И. И. Дмитриева, А. С. Протасовой, Я. И. Билибина и др., отмеченные яркой выразительностью. После 1800 полуослепший Левицкий почти не работал. Творчество Левицкого повлияло на формирование последующего поколения русских портретистов.
Л. Н. Вдовина

ЛЕДОВОЕ ПОБОИЩЕ, битва русского войска 5 апреля 1242 на льду Чудского озера с рыцарями Тевтонского ордена (основан в Палестине во время Крестовых походов, с 1226 в Прибалтике, одеяние — белый плащ с черным крестом). С 1240 крестоносцы начали наступление на земли Великого Новгорода, пользуясь ослаблением Руси после батыева разгрома. Новгородцы вновь пригласили на княжение св. блгв. кн. Александра, прозванного Невским за победу над шведами. Весной 1242 крестоносцы вышли в решительный поход против Новгорода (10—12 тыс., в основном пешие кнехты). Русское войско кн. Александра двинулось навстречу (15—17 тыс. относительно хуже вооруженных). Накануне сражения передовой дозор русских был опрокинут, воевода Домаш погиб. На рассвете 5 апреля на восточном берегу замерзшего Чудского озера орденские войска пошли в атаку на русскую рать. Распространенная версия о немецком построении глубокой колонной (“свинья”) является легендой и не подтверждается источниками. Бой закончился полной победой русских, около 400 рыцарей было убито, 50 взято в плен, число погибших пехотинцев-кнехтов неизвестно, как и потери русских. Ледовое побоище имело громадное значение не только военное, но и политическое: была отражена агрессия католического Запада на коренную Русь.
С. Семенов

ЛЕЛЬ, в древнерусской языческой мифологии божество страсти, весны и молодости, сын богини Лады. По языческим поверьям, это божество побуждает природу к оплодотворению, а человека — к созданию семьи. От имени этого божества в русском языке сохранилось слово “лелеять” — нежить, любить. Праздновался вместе с богиней Ладой.
О.П.

ЛЕМЕШЕВ Сергей Яковлевич (27.06/10.07.1902-26.06.1977), русский певец (лирический тенор). Родился в крестьянской семье. Окончил Московскую консерваторию (1925), после чего учился в Оперной студии Большого театра под рук. К. С. Станиславского. С 1931 — солист Большого театра. Среди лучших оперных партий Лемешева: Ленский (“Евгений Онегин”), Боян (“Руслан и Людмила”), Владимир Игоревич (“Князь Игорь”), Берендей, Левко, Владимир (“Дубровский”), Фауст, Ромео и др. В 1959-62 руководил Оперной студией при Московской консерватории. Снимался в кино. Много выступал на радио.

Как концертный и камерный певец, исполнитель народных песен, Лемешев снискал широчайшее общенародное признание, на протяжении десятилетий был любимейшим певцом русских людей.

ЛЕНА, река в Восточной Сибири, в Иркутской обл. и Якутии. Длина 4400 км. Основные притоки: Нюя, Вилюй (лев.); Киренга, Витим, Олёкма, Алдан (прав.).

ЛЕНИНГРАДСКАЯ ОБОРОНА 1941-42, непревзойденный по стойкости и терпению подвиг русского народа, в голодной блокаде отстоявшего свободу Северной столицы. Немецкая группа армий “Север” уже к 10 июля вышла к Луге, заняв всю Прибалтику, причем не имея преимущества в силах. Успехи немцев обусловливались исключительно превосходством в подготовке личного состава, в особенности летчиков и танкистов, вот почему мы несли в боях, в особенности при окружениях, несоизмеримые с противником потери. 24 августа, преодолев упорное сопротивление наших войск на Лужском рубеже, немцы прорвались непосредственно к Ленинграду. Приезд маршала К.Е. Ворошилова не изменил обстановку, несмотря на проявленный им личный героизм. 8 сентября немцы заняли Шлиссельбург в устье Невы и отрезали город от страны. Началась Ленинградская блокада. В этих условиях твердую решимость проявили И.В. Сталин и вступивший в командование Ленинградским фронтом генерал армии Г.К. Жуков. Суровыми мерами они прекратили панику и организовали линию сопротивления непосредственно на городских рубежах. К исходу сентября наступление немцев выдохлось, а Жуков был отозван в Москву, куда переместился эпицентр войны. В городе осталось около двух миллионов жителей (не считая войска). Продовольственные запасы были частично уничтожены пожаром, подвоз удалось отчасти наладить лишь зимой по замерзшему Ладожскому озеру. Горожане и войска мужественно выдержали голод, бомбежки и артобстрелы, погибло по совокупности около 700 тыс. жителей. Сопротивление ленинградцев, отвлекая огромное количество живой силы и техники германских захватчиков, не позволяло им развернуть широкое наступление на других участках фронта. Современные историки-демократы сожалеют, что город не был сдан Гитлеру: это было бы “гуманнее”. Стойкость осажденных ленинградцев стала образцом нашей и всемирной истории, одной из главных составляющих великой победы.
С. Семанов

ЛЕНЦА, ЗАКОН И ПРАВИЛО, элементы теории классического электромагнетизма, открыты русским ученым Э.Х. Ленцем.

ЛЕНЬ, нежелание работать, отлынивание, увиливание от труда. В “Изборнике 1076 г.” говорится, что “лень мать зла. Ленивый хуже больного: ведь больной, если лежит, то не ест, а ленивый и лежит и ест”.

Владимир Мономах (XII в.) почти буквально повторяет эти слова в своем “Поучении сыновьям”: “Леность всему злому мать, что человек умеет, то забудет, а чего не умеет, тому не научится. Добро же творя, не ленитесь ни на что хорошее. Пусть не застанет вас солнце в постели. В дому своем не ленитесь, но за всем наблюдайте, чтобы приходящие к вам не посмеялись ни над домом вашим, ни над обедом вашим”.

“Ленивый человек в бессчетном покое сходен с неподвижною болотною водою, которая, кроме смраду и презренных гадин, ничего не производит” (М.В. Ломоносов).

У русских людей сложилось устойчивое презрительное отношение к лентяям, к отлынивающим от работы, не желающим добросовестно трудиться. “Ленивый и могилы не стоит”, “Лень добра не сеет”, “Лень к добру не приставит”, “Пахарю земля — мать, а лодырю — мачеха”, “У лодыря что ни день, то лень”, “За дело не мы, за работу не мы, а поесть, поплясать — против нас не сыскать”, “Лень лени и за ложку взяться, а не лень лени обедать”, “Леность наводит на бедность”, “У лентяя Федорки всегда отговорки”, “Лень перекатная: палец о палец не ударит”, “Лентяй и шалопай два родных брата”.

“Тит, поди молотить”, — говорит лентяю трудящийся крестьянин. — А в ответ: “Брюхо болит”. — “Тит, пойдем пить!” — “Бабенка, подай шубенку”. О таких лодырях крестьянин говорит: “У него лень за пазухой гнездо свила”, “От лени распух”, “От лени мохом оброс”, “От лени губы блином обвисли”, “Ленивому всегда праздник”, “У него руки вися отболтались”, “Пресная шлея (лентяй)”, “Ест руками, а работает брюхом”, “У него работа в руках плесневеет”.

Трудовой крестьянин постоянно насмехается над лодырем. “Чем он занимается?” — спрашивают труженика о лодыре. “Кнуты вьет да собак бьет”, — отвечает крестьянин. “Пошел баклуши бить”, “Устроился слонов продавать”, “Пошел черных кобелей набело перемывать”, “На собаках сено косит”, “На собаках шерсть бьет”, “Слоном слоняется”, “Спишь, спишь, а отдохнуть некогда”, “На печи по дрова поехал”, “Перековал лемех на свайку”, “В лапоть звонит”, “Хорошо ленивого за смертью посылать — не скоро придет”, “Люди пахать, а он руками махать”, “Люди жать, а мы с поля бежать”.

Если судить по количеству народных пословиц, то к лентяю у русского крестьянина было больше неприязни и даже ненависти, чем к неправедным нанимателям. Да это и понятно. В общинном российском хозяйстве был необходим слаженный труд; начало и окончание работ, вывоз навоза, общественное строительство требовали дружной работы, которой, конечно, мешали отдельные лодыри, зачастую превращавшиеся в деклассированные элементы. Поэтому народная мудрость наставляет и предостерегает: “Станешь лениться, будешь с сумой волочиться”, “Ленивого и по платью узнаешь”, “У ленивого что на дворе, то и на столе”, “Спишь до обеда, так пеняй на соседа, что рано встает да в гости не зовет”, “Проленишься, так и хлеба лишишься”, “Отсталый и ленивый всегда позади”, “Кто ленив сохой, тому весь год плохой”.
О. Платонов

ЛЕНЬКОВСКАЯ, чудотворная икона Пресвятой Богородицы. — См.: “СПАСИТЕЛЬНИЦА УТОПАЮЩИХ”.

ЛЕОНИД УСТЬНЕДУМСКИЙ, иеромонах (1551-17.07.1654). В одной из деревень на Вологодской земле жил благочестивый крестьянин, который пятидесяти лет от роду решил поступить в монастырь. В это время, в видении, ему было повелено самому основать монастырь на ближайшей Туринской горе и перенести туда из одного монастыря икону Пресвятой Богородицы “Одигитрии”. Не доверяя своему видению, преподобный сам поступил в этот монастырь и постригся там с именем Леонид. Но видение повторилось, и монастырские старцы признали его истинным. Они дали святому икону и благословили его созидать новую обитель. Но недобрые люди прогнали его с Туринской горы, и преподобному пришлось переселиться в непроходимые болота, где он осушал их, копая каналы. Во время этих трудов его ужалила змея. Тогда, вооружившись молитвою против всех ухищрений бесовских и злобы человеческой, прп. Леонид поставил себе за правило — не думать обо всем этом, а предать себя воле Божией. Он даже не стал лечиться и больше никогда не болел. Бог помогал ему во всем. Свой последний осушительный канал святой назвал “недумой”, а обитель его стала называться Усть-Недумским монастырем Пресвятой Богородицы. Скончался св. Леонид в глубокой старости.

Память прп. Леониду отмечается 17/30 июля.

ЛЕОНОВ Леонид Максимович (19/31.05.1899-8.08. 1994), русский писатель и общественный деятель. В романах “Барсуки” (1924) и “Вор” (1927) показывает трагедию русской жизни в результате революции. В романе “Русский лес” (1953) повествует о “родстве русского характера с русской природой и губительности для народа ее бездумного покорения”. В своем последнем романе “Пирамида” Леонов переосмысливает содержание русской жизни в XX в. с позиций православного христианина “на отчем пепелище”. В 1960-80-е активно участвовал в работе русских патриотических организаций: клуб “Родина”, ВООПИК, “Русский клуб”.

ЛЕОНТИЙ (Леон Бобылинский) (ск. не ранее 1700), русский летописец, иеромонах Киево-Выдубицкого, затем Ильинского Троицкого монастыря в Чернигове. Автор хроники “Летописец сей есть Кроника”, завершенной в 1699 в Чернигове. Она содержит сведения о борьбе русского народа, в том числе малороссийского казачества, против турецких захватчиков в 1670-х.

ЛЕОНТИЙ РОСТОВСКИЙ, епископ, священномученик (ск. 1073), родился в н. XI в. в Константинополе. Промыслом Божиим будущий просветитель Ростовской земли принял монашеский постриг в Киево-Печерском монастыре, где проходил послушание под духовным руководством прпп. отцов — Антония и Феодосия. Свт. Леонтий был первым епископом, вышедшим из Киево-Печерского монастыря, воспитавшего многих святителей Русской земли. В 1040-х он был возведен в епископскую кафедру. В Ростовской земле, населенной в те времена финскими племенами, еще не просвещенными светом веры Христовой, свт. Леонтий встретил жестокое сопротивление язычников. Два его предшественника — епп. Феодор и Иларион — были изгнаны из Ростова. Невзирая на опасность, свт. Леонтий ревностно проповедовал христианство местному населению. Он однажды был избит и изгнан из города, но не оставил своей паствы и поселился недалеко от Ростова, воздвигнув храм во имя Архистратига Михаила. Сюда к святителю стекалось окрестное население. Видя успех святого, языческие волхвы подговаривали доверявших им жителей убить свт. Леонтия. Собрав толпу, они пришли исполнить свой замысел. Свт. Леонтий, выйдя в облачении и с крестом, своим бесстрашием остановил их. А слово его, обращенное к народу, заставило многих раскаяться и принять св. крещение. Но в 1073 прав. епископ принял мученическую кончину. Тело свт. Леонтия было погребено в церкви Пресвятой Богородицы. В 1660, когда в Ростове строился новый храм на месте сгоревшего, был найден гроб с нетленными мощами свт. Леонтия.

У русских крестьян этот святой назывался Огуречником, т.к. день его памяти считался временем, подходящем для высаживания огурцов.

Память свт. Леонтию отмечается 23 мая/5 июня (обретение мощей в 1164).

ЛЕОНТЬЕВ Константин Николаевич (13.01.1831-12.11.1891), писатель, философ и социолог. Окончил медицинский факультет Московского университета. Во время Крымской войны служил военным врачом. С 1863 по 1873 — на дипломатической службе в Турции. В сер. 1870-х, дав обет в случае выздоровления после тяжелой болезни посвятить свою жизнь Богу, Леонтьев по нескольку месяцев живет в монастырях — на Афоне, в Николо-Угрешской обители под Москвой, в Мещовском монастыре св. Георгия, в Оптиной пустыни (близ Козельска). В последней он и поселился в марте 1887. В Оптиной пустыни 23 августа 1891 тяжело больной Леонтьев принял тайный постриг. 30 августа, чтобы быть ближе к медицинской помощи, перебрался в Сергиев Посад, где и скончался от воспаления легких.

Основная идея миросозерцания Леонтьева — необходимость и благость неравенства, контраста, разнообразия. Это идея и эстетическая, и биологическая, и социологическая, и моральная, и религиозная. Бытие есть неравенство, а равенство есть путь в небытие. Стремление к равенству, к смешению, к единообразию враждебно жизни и безбожно. Сам Бог хочет неравенства, контраста, разнообразия. Леонтьев открывает как бы предустановленную гармонию законов природы и законов эстетики, т. е. признает эстетический смысл природной жизни. Он считает, что идее развития в природе соответствует и основная мысль эстетики: единство в разнообразии, так называемая гармония, в сущности не только не исключающая борьбы и страданий, но даже требующая их. В прогресс, по мнению Леонтьева, надо верить, но не как в улучшение непременно, а как в новое перерождение тягостей жизни, в новые виды страданий и стеснений человеческих. Правильная вера в прогресс должна быть пессимистической, не благодушной, все ожидающей какой-то весны. В целом процесс развития мыслился им как постепенное восхождение от простейшего к сложнейшему, постепенная индивидуализация, обособление; постепенный ход от бесцветности, от простоты к оригинальности и сложности; постепенное усложнение элементов сословных, увеличение богатства внутреннего и в то же время постепенное укрепление единства, так что высшая точка развития есть высшая степень сложности, объединенная неким внутренним деспотическим единством. Леонтьев хочет найти не только форму органического развития общества, но и форму его наибольшего совершенства и высшего цветения. Тема о судьбе культуры была поставлена им очень остро. Леонтьев предвидел возможный декаданс культуры, он многое сказал раньше Ницше, Гобино, Шпенглера. При столкновении эстетики с моралью Леонтьев отдает предпочтение эстетике. Он видел большую моральную высоту и правду в холодном объективизме, суровости, жестокости, чем в идее блага человечества. Чистое добро некрасиво, говорил он; чтобы была красота в жизни, необходимо и зло, необходим контраст тьмы и света. Европа стоит перед мещанством, орудиями которого являются лозунги политической свободы и равенства. Европа грозит заразить Россию “либерально-эгалитарным прогрессом”. Противопоставить Европе она может только старые культурные элементы, заимствованные из Византии. Византийский культурный тип вполне определен: византизм в государстве значит Самодержавие, в религии — Православие, в нравственном мире — наклонность к разочарованию во всем земном, в счастии, в устойчивости нашей собственной чистоты, в способности нашей к полному нравственному совершенству. Таков культурно-исторический тип России, подлежащий охранению. Развивая учение Н. Я. Данилевского о возрастах развития национальности, Леонтьев ставил вопрос о возрасте России; ставил вопрос: цветет ли она? И склонялся к мнению: мы прошли много, сотворили духом мало и стоим у какого-то страшного предела. Но он верит в ее светлую будущность, хотя таковая и маловероятна. Только сильная императорская власть может спасти Россию от натиска “Федеративной Европы”. Россия сильна не народными славянскими началами (славянство, по ошибочному мнению Леонтьева, термин без всякого культурного содержания, славянские народы жили и живут чужими началами; Леонтьев не верил и в народ), а византийскими.
Ф.Р.

ЛЕОНТЬЕВ Павел Михайлович (18.08.1822-24.03.1874), русский историк и публицист патриотического направления. Занимал в Московском университете кафедру римской словесности и древностей. Совместно с М. Н. Катковым с 1865 издавал “Русский вестник” и “Московские ведомости”.

ЛЕПЁХИН Иван Иванович (10.09.1740-6.04.1802), естествоиспытатель, путешественник. Из однодворцев. Родился в семье солдата Семеновского полка.

В 1751 Лепёхин поступил в академическую гимназию, с 1760 — студент академического университета. В 1762 был отправлен вместе с А. П. Протасовым и А. Я. Поленовым в Страсбургский университет, где в 1767 защитил диссертацию и получил степень доктора медицины.

В 1768-72 Лепёхин руководил академической экспедицией по Поволжью, Среднему и Нижнему Уралу, части Казахстана и побережью Каспийского моря, а также Архангельскому краю и побережью Белого моря, задачей которой было исследование природных богатств и возможностей их использования, а также изучение населения, его хозяйства, быта, культуры.

С 1771 Лепёхин — профессор естественной истории, академик Петербургской Академии наук. В 1773 он совершил путешествие по Белоруссии и Прибалтике. С 1783 — секретарь Российской Академии, им была проделана большая работа по составлению и изданию шеститомного “Словаря Российской Академии”.

Главный труд Лепёхина — “Дневниковые записки путешествия... по разным провинциям Российского государства” (опубл. в 1771-80, 1805) — содержит описание путешествия по Поволжью, Прикаспию, Уралу, Архангельскому краю и Белому морю. Сочинение Лепёхина представляет комплексное описание природы, хозяйства, населения посещаемых районов.
Л. Н. Вдовина

ЛЕРМОНТОВ Михаил Юрьевич (2/14.10.1814-15/27.07.1841), великий русский поэт, один из высших выразителей духовно-нравственных ценностей русской цивилизации. Сын бедного армейского офицера, Лермонтов рано потерял мать и был взят на воспитание богатою бабкою, урожденной Столыпиной. В 1827 Лермонтов поступил в московский университетский пансион, 1830 — в Московский университет, 1832 — в петербургскую школу гвардейских подпрапорщиков, откуда вышел корнетом лейб-гвардии гусарского полка.

В 1837 за стихотворение на смерть Пушкина сослан на Кавказ, но в 1838 возвращен в С.-Петербург. При жизни Лермонтова напечатаны: 1835 — “Хаджи-Абрек”, 1837 — “Бородино”, 1838 — “Песня про царя Ивана Васильевича”, “Дума”, “Бэла”, “Ветка Палестины”, “Три пальмы”, “Фаталист”, “Дары Терека”, 1840 — “Тамань”, “Воздушный корабль”, “Ангел”, “Герой нашего времени”, “Когда волнуется желтеющая нива”, “Мцыри” и др., 1841 — “Последнее новоселье”, “Парус”, “Спор”. В душе Лермонтова смутно жили возвышенные идеалы духовной силы и свободы (“Песни небес”), отсюда его разочарование в людях и жизни, грозные обличения (“Дума”), порывы к свободе, жажда бури, духовного очищения.

Поэзии Лермонтова присущи гордая отчужденность от земного бытия, презрительное отношение к обыденной жизни, тяготение к вечности, к Богу. В стремлении к вечности Лермонтова посещало чувство радостного успокоения и нравственной гармонии. Тогда смирялася души его тревога, тогда в состоянии какого-то интуитивного прозрения он начинал постигать “счастье на земле” и в небесах он видел Бога. Тогда лира его рождала трогательные по глубоко религиозному настроению, по детски безотчетному порыву мотивы, которые звучат в таких стихотворениях, как “В минуту жизни трудную”, “Когда волнуется желтеющая нива”, “Я, Матерь Божия” и др. Именно Лермонтов, творец “Демона”, написал эти навсегда врезавшиеся в нашу память молитвенно-благословляющие строки:

Дам тебе я на дорогу
Образок святой,
Ты его, моляся Богу,
Ставь перед собой.

Душа поэта разрывалась от болезненного сознания ничем не устранимого, вечного разлада между Божьей Правдой и земною Ложью. Поэт чувствует себя участником космической борьбы Бога и сатаны, света и тьмы, добра и зла. В соответствии с этим, и призвание поэта, в понимании Лермонтова, не исчерпывается одним лишь творческим подвигом или эстетическим достижением. Поэт — это пророк, которому свыше дано “глаголом жечь сердца людей”. Мысленно обращаясь к этому глашатаю Истины, Лермонтов вспоминает давно минувшее время, когда

Бывало, мерный звук твоих могучих слов
Воспламенял бойца для битвы,
Он нужен был толпе, как чаша для пиров,
Как фимиам в часы молитвы.

Твой стих, как Божий дух, носился над толпой,
И отзыв мыслей благородных
Звучал, как колокол на башне вечевой
Во дни торжеств и бед народных.

Таким именно набатным колоколом прозвучало бессмертное лермонтовское стихотворение на смерть Пушкина.

Лермонтов был убежден, что между поэтом-пророком и бездушным людским стадом нет и не может быть сговора, нет и не может быть примирения. Эту мысль он запечатлел чеканными рифмами в одном из наиболее глубоких созданий мировой поэзии:

С тех пор как Вечный Судия
Мне дал всеведенье пророка,
В очах людей читаю я
Страницы злобы и порока.

Провозглашать я стал любви
И правды чистые ученья:
В меня все ближние мои
Бросали бешено каменья.

Посыпал пеплом я главу,
Из городов бежал я нищий,
И вот в пустыне я живу,
Как птицы, даром Божьей пищи.

Завет Предвечного храня,
Мне тварь покорна там земная,
И звезды слушают меня,
Лучами радостно играя.

Обыденная жизнь ничтожна, пуста и не имеет смысла без сильных духовных порывов к вечности, к Божественному совершенству. Даже земная любовь не может заполнить пустоту.

Любить... но кого же?.. на время — не стоит труда,
А вечно любить невозможно.
В себя ли заглянешь? — там прошлого нет и следа:
И радость, и муки, и все там ничтожно...

Мятущаяся душа Лермонтова беспрестанно горела, “желанием чудным полна”, томясь безысходной тоской воспоминанья о чем-то, что было, когда его не было. И если жизнь человеческая, замкнутая в границах общепризнанной повседневности, мыслится нами временною и конечною, то Лермонтов, наоборот, носил в себе сознание чего-то предвечного, чего-то обвеянного холодом междупланетных пространств, внемирного и вневременного, теряющегося в туманах минувшей и грядущей бесконечности. Всю свою короткую жизнь Лермонтов постоянно преследовался космополитическими силами. Ссылка на Кавказ и, наконец, гибель на дуэли стала закономерным итогом неравноправной борьбы, которую русский поэт вел с мировым злом.
Б. Б.

ЛЕСКОВ Николай Семенович (4.02.1831-21.02.1895), русский писатель, публицист. Родился в Орловской губ. в семье статского советника, дед — сельский священник. Получив домашнее образование в доме состоятельных родственников, работает писцом в судебной палате, а в 1850 приезжает в Киев, служит в казначействе. Посещает религиозно-философский кружок. С интересом всматривается в паломников, старообрядцев, сектантов, стекавшихся в Киев со всей России. Увлекается реставрацией (София Киевская) и иконописью (в Киево-Печерской лавре).

В 1862 появляются его первые нравоописательные рассказы о русском народе (“Погасшее дело”, “Разбойник”, “В тарантасе”).

Писатель выступает резко против попыток либерально-космополитической интеллигенции разжечь в России революционный пожар. В статье о петербургских поджигателях Лесков показывает облик революционных провокаторов, сеющих смуту в русском обществе. В романе “Некуда” (1864) писатель раскрывает образы врагов русского народа нигилистов — убогих духовно-нравственно, морально нечистоплотных, слепцов, ведущих Россию в тупик, в “некуда”.

В 1860-е появляется замечательный по психологизму и социальной точности цикл о сильных женских характерах: “Житие одной бабы” (1863), “Леди Макбет Мценского уезда” (1865), “Воительница” (1866), “Котин доилец и Платонида” (1867).

Несмотря на травлю либерально-космополитической критики, Лесков продолжает вскрывать тупиковый характер русского революционного движения. Он пытается осмыслить пути пореформенного развития России, уповая гл. обр. на олицетворяющих православную этику народолюбцев из всех сословий: романы “Обойденные” (1865), “На ножах” (1872), хроника “Соборяне” (1872).

В повестях 1873 года — “Запечатленный ангел” и “Очарованный странник” — поиски положительного национального идеала выражаются у Лескова в несгибаемых в вере и щедро одаренных природой богатырских натурах.

В последующие годы писатель обращается к образам русских праведников: “У нас не переводились, да и не переведутся праведные”. Убеждаясь, что в моменты “общего бедствия” сама “среда народная” выдвигает на подвиг своих героев и праведников, а потом слагает о них легенды с “человечкиной душой”, — Лесков подходит к выводу о “праведности всего нашего умного и доброго народа”.

ЛЕСНИНСКАЯ, чудотворная икона Пресвятой Богородицы. Находилась в с. Лесне Константиновского у. Седлецкой губ., в церкви открытой в 1885 православной женской общины. По преданию, явилась она 14 сентября 1683 русским пастухам в лесу на дереве и была поставлена в православной церкви с. Буковичи, в двух верстах от Лесны. От нее начали совершаться многие чудотворения, что привлекло к ней большое число богомольцев. Вскоре икона была похищена католиками, но возвращена православным после воссоединения холмских униатов с Православною Церковью. На Леснинской иконе изображение Божией Матери и Богомладенца Иисуса вырезано рельефом на темно-красном овальном камне.

Празднуется 14/27 сентября.
Прот. И. Бухарев

ЛЕСНОЕ, село в Тверской обл., центр Лесного р-на. Расположено на реках Чурмановке, Нашатыренке (бассейн Волги) и оз. Кримино. Население 1,6 тыс. чел.

Впервые упомянуто в 1545 как погост Смёрдынь.

ЛЕСТВИЦА, лестница, в Православии: образ духовного восхождения. В Библии рассказывается, как праотец Иаков имел видение лествицы, по которой восходили и нисходили ангелы. В VI в. такое название получила книга наставлений для монахов, написанная игуменом Синайского монастыря Иоанном Лествичником (см.: Лествица райская).

“ЛЕСТНИЦА РАЙСКАЯ” (“Лествица, возводящая к небесам”) (н. VII в.), сочинение прп. Иоанна Лествичника, византийского христианского писателя, игумена Синайской горы, пользовавшееся особым почитанием на Руси. В первой части сочинения говорится о пороках, противных христианской жизни, во второй — раскрываются понятия о нравственных и религиозных добродетелях. Св. Сергий Радонежский, св. Нил Сорский, св. Иосиф Волоцкий и другие столпы русского православия считали “Лествицу” лучшей книгой для спасительного руководства.

Вот некоторые положения, изложенные в труде прп. Иоанна Лествичника:

“Христианин есть тот, кто, сколько возможно, подражает Христу в слове, деле и помышлении, право и непорочно веруя во Святую Троицу.

Адам, доколе имел простоту детскую, не видел и наготы своей; блаженна простота природная, но преславна награда той простоты, что обретена чрез многие поты и труды — она источник высочайшего смиренномудрия и кротости.

Болезнь посылается нам иногда для очищения согрешений, а иногда для того, чтобы смирить наше самовозношение.

В сердцах кротких почивает Господь, а мятежная душа — седалище диавола.

Губится и уныние прилежной молитвою.

Да будет вся ткань молитвы твоей немногосложна, ибо мытарь и блудный сын одним кратким словом умилостивили Бога.

Если непрестанно опираешься о жезл молитвы, то не споткнешься, а если бы это и случилось — то не падешь совершенно.

Жизнь духовную начиная, должны мы помнить, что есть среди бесов такие, которые даже “толкуют” нам Священное Писание — они делают это обычно в сердцах тщеславных, а особенно у людей ученых (образованных), и, обольщая их постепенно, ввергают наконец в ереси и хулы.

Зная, что ближний твой укорил тебя в отсутствии или присутствии твоем, покажи свою любовь и похвали его.

Тот смиренномудрие показывает, кто, укоряемый другими, не уменьшает к ним любви своей, а не тот, кто сам себя укорил.

Не на брачный пир приглашены мы в этом мире, но на плач о самих себе.

Худые помыслы, не исповедуемые духовному отцу, переходят в дела.

Целомудрие есть всеобъемлющее название всех добродетелей.

Чистота и целомудрие есть вожделенный дом Христов и земное небо для сердца.

Юности твоей труды Христу усердно принося, в старости о богатстве бесстрастия возрадуешься, ибо в юности собираемое питает и утешает изнемогающих в старости.

Язык невоздержанный в малое время плоды многих трудов расточает.

...Прошу всех читающих: если кто здесь усмотрит нечто полезное, плод сего да приписывает великому Наставнику нашему... на бедность сочинения сего не взирая, но принимая намерение как лепту вдовицы, ибо Бог воздает награду не множеству даров и трудов, но множеству усердия”.

ЛЕСТНИЦЫ, пироги с перекладинами вроде лестницы, выпекавшиеся русскими крестьянами в день прп. Иоанна Лествичника. По заведенному исстари обычаю, эти пироги приносились в церковь, над ними служили молебен с водосвятием, и народ при этом окроплялся св. водою. Часть этих хлебов отдавалась причту, а остальные шли в пользу нищих.

ЛЕСТЬ, похвала с корыстной целью, лукавая угодливость, притворное одобрение, униженное потворство. В понятиях Св. Руси грех против истины, правды и справедливости, а значит, против Бога.

Из “Изборника 1076 г.”: “Отвращайся льстивых слов льстецов, они точно вороны: выклюют очи и мудрых. Прерви нашептывающего тебе в уши — и не погибнешь с ним вместе”.

Русские народные пословицы: “Встречай не с лестью, а с честью. Лесть да месть дружны. Он падок на лесть. В глаза льстят, за глаза ругают. Лестью и душу вынимают. Лесть словно зубами съест”.

Льстивый человек мед на языке, яд в сердце имеет (М.В. Ломоносов). Лесть есть наижесточайший яд для государей, а льстецы должны считаться, яко погубляющие их душу и славу (М.М. Щербатов).

Льстец льстит только потому, что он невысокого мнения о себе и о других (Л.Н. Толстой). Льстят тем, кого боятся (А.П. Чехов).

Нет ничего в мире труднее прямодушия и нет ничего легче лести. Если в прямодушии только одна сотая доля нотки фальшивая, то происходит тотчас диссонанс, а за ним — скандал. Если же в лести даже все до последней нотки фальшивое, и тогда она приятна и слушается не без удовольствия; хотя бы и с грубым удовольствием, но все же с удовольствием. И как бы ни груба была лесть, в ней непременно по крайней мере половина кажется правдою. И это для всех развитий и слоев общества. Даже весталку можно соблазнить лестью. А уж про обыкновенных людей и говорить нечего (Ф.М. Достоевский).
О. Платонов

“ЛЕТОПИСЕЦ ВЕЛИКИЙ РУССКИЙ”, не сохранившаяся русская летопись XIV в. Ссылка на нее имелась под 1392 в Троицкой летописи и известна по выписке Н.М. Карамзина. Текст летописца был использован в Троицкой и Симеоновской летописях, Владимирском летописце и др. Летописец представлял собой московскую великокняжескую летопись, доведенную до 1389. Источником для ее составления послужила предшествовавшая московская великокняжеская летопись. Редакторы летописца возвеличивали представителей московского княжеского дома, подчеркивая их права на великое княжение Владимирское.

“ЛЕТОПИСЕЦ НАЧАЛА ЦАРСТВА”, “Летописец начала царства царя и великого князя Ивана Васильевича”, официальная летопись сер. XVI в. о правлении Ивана Грозного и его личной деятельности. Создана в 1550-е, ее составителем исследователи считают митр. Макария или А.Ф. Адашева. “Летописец начала царства” представляет собой панегирик Ивану IV и победе над Казанским ханством. Основной текст его освещает события с 1533 до покорения Казани; позднее он был дополнен известиями за последующие годы (в разных списках по 1556, 1558, 1560). “Летописец начала царства” отличается обилием подробностей о деятельности царя, придворной жизни, дипломатических сношениях, событиях военной истории. Составлен в значительной части на основании архивных документов. “Летописец начала царства” — ценный памятник русской идеологии сер. XVI в. В нем последовательно проводятся положения о необходимости утверждения самодержавной власти царя и об исторической обусловленности победы России над Казанским ханством.

“ЛЕТОПИСЕЦ РУССКИХ ЦАРЕЙ”, летописный памятник, сохранившийся в рукописи XV в. Начало летописца (до 907) имеется еще в одном списке XV в. Собственно “Летописец русских царей” охватывает события 1138-1214. Летопись была составлена в 1216-19 и является одной из древнейших из числа дошедших до наших дней. В основу летописца положен владимирский летописный свод н. XIII в., близкий Радзивилловской летописи. Этот свод был переработан в Переяславле-Суздальском (Залесском) с привлечением местных и некоторых других известий.

“ЛЕТОПИСЕЦ СОЛОВЕЦКИЙ”, летопись, составленная в Соловецком монастыре во 2-й пол. XVI в. и продленная на основании официальных документов и монастырских хозяйственных записей до 1762 (в типографском изд. — до 1847). Содержит хронологический перечень событий (с 1429 — года основания монастыря), связанных с историей монастыря, отношениями с центральной властью и историко-архитектурными памятниками. Издавался в 1790, 1815, 1821, 1833, 1847.

ЛЕТОПИСИ, исторические произведения XI-XVII вв., в которых повествование велось по годам. Рассказ о событиях каждого года в летописях обычно начинался словами: “в лето” — отсюда название — летопись. Слова “летопись” и “летописец” равнозначащи, но летописцем мог называться также и составитель такого произведения. Летописи — важнейшие исторические источники, самые значительные памятники общественной мысли и культуры Древней Руси. Обычно в летописи излагалась русская история от ее начала, иногда летописи открывались библейской историей и продолжались античной, византийской и русской. Летописи играли важную роль в идеологическом обосновании княжеской власти в Древней Руси и пропаганде единства русских земель. Летописи содержат значительный материал о происхождении восточных славян, о их государственной власти, о политических взаимоотношениях восточных славян между собой и с др. народами и странами.

Характерной чертой летописи является вера летописцев во вмешательство божественных сил. Новые летописи составлялись обычно как своды предшествующих летописей и различных материалов (исторических повестей, житий, посланий и пр.) и заключались записями о современных летописцу событиях. Литературные произведения вместе с тем использовались в летописях в качестве источников. Предания, былины, договоры, законодательные акты, документы княжеских и церковных архивов также вплетались летописцем в ткань повествования. Переписывая включаемые в летопись материалы, он стремился создать единое повествование, подчиняя его исторической концепции, соответствовавшей интересам того политического центра, где он писал (двор князя, канцелярия митрополита, епископа, монастыря, посадничья изба и т.п.). Однако наряду с официальной идеологией в летописях отображались взгляды их непосредственных составителей. Летописи свидетельствуют о высоком патриотическом сознании русского народа в XI-XVII вв. Составлению летописей придавалось большое значение, к ним обращались в политических спорах, при дипломатических переговорах. Мастерство исторического повествования достигло в них высокого совершенства. Списков летописей дошло не менее 1500. В их составе сохранились многие произведения древнерусской литературы: “Поучение” Владимира Мономаха, “Сказание о Мамаевом побоище”, “Хожение за три моря” Афанасия Никитина и др. Древние летописи XI-XII вв. сохранились только в позднейших списках. Древнейший список летописей с датой — краткий летописец Константинопольского патр. Никифора, дополненный русскими статьями до 1278, содержащийся в Новгородской кормчей 1280. Наиболее известный из ранних летописных сводов, дошедший до нашего времени, — “Повесть временных лет”. Ее создателем считают Нестора — монаха Печерского монастыря в Киеве, написавшего свой труд ок. 1113.

В Киеве в XII в. летописание велось в Киево-Печерском и Выдубицком Михайловском монастырях, а также при княжеском дворе. Галицко-волынское летописание в XII в. сосредоточивается при дворах галицко-волынских князей и епископов. Южнорусское летописание сохранилось в Ипатьевской летописи, которая состоит из “Повести временных лет”, продолженной в основном киевскими известиями (кончая 1200), и Галицко-Волынской летописи (кончая 1289-92). Во Владимиро-Суздальской земле главными центрами летописания были Владимир, Суздаль, Ростов и Переяславль. Памятником этого летописания является Лаврентьевская летопись, которая начинается “Повестью временных лет”, продолженной владимиро-суздальскими известиями до 1305, а также Летописец Переяславля-Суздальского (изд. 1851) и Радзивилловская летопись, украшенная большим количеством рисунков. Большое развитие получило летописание в Новгороде при дворе архиепископа, при монастырях и церквах.

Монголо-татарское нашествие вызвало временный упадок летописания. В XIV-XV вв. оно вновь развивается. Крупнейшими центрами летописания являлись Новгород, Псков, Ростов, Тверь, Москва. В летописных сводах отражались гл. образом события местного значения (рождение и смерть князей, выборы посадников и тысяцких в Новгороде и Пскове, военные походы, битвы и т.д.), церковные (поставление и смерть епископов, игуменов монастырей, постройка церквей и пр.), неурожай и голод, эпидемии, примечательные явления природы и др. События, выходящие за пределы местных интересов, отражены в таких летописях слабо. Новгородское летописание XII-XV вв. наиболее полно представлено Новгородской Первой летописью старшего и младшего изводов. Старший, или более ранний, извод сохранился в единственном Синодальном пергаменном (харатейном) списке XIII-XIV вв.; младший извод дошел в списках XV в. В Пскове летописание было связано с посадниками и государственной канцелярией при соборе Троицы. В Твери летописание развивалось при дворе тверских князей и епископов. Представление о нем дают Тверской сборник и Рогожский летописец. В Ростове летописание велось при дворе епископов, и летописи, созданные в Ростове, отражены в ряде сводов, в т.ч. в Ермолинской летописи к. XV в.

Новые явления в летописании отмечаются в XV в., когда складывалось Русское государство с центром в Москве. Политика московских вел. князей нашла свое отражение в общерусских летописных сводах. О первом московском общерусском своде дают представление Троицкая летопись н. XV в. (исчезла при пожаре 1812) и Симеоновская летопись в списке XVI в. Троицкая летопись кончается 1409. Для составления ее были привлечены разнообразные источники: новгородские, тверские, псковские, смоленские и др. Происхождение и политическая направленность этой летописи подчеркиваются преобладанием московских известий и общей благоприятной оценкой деятельности московских князей и митрополитов. Общерусским летописным сводом, составленным в Смоленске в к. XV в., была т.н. Летопись Авраамки; др. сводом является Суздальская летопись (к. XV в.).

Летописный свод, основанный на богатой новгородской письменности, “Софийский временник”, появился в Новгороде. Большой летописный свод появился в Москве в к. XV — н. XVI вв. Особенно известна Воскресенская летопись, кончающаяся на 1541 (составление осн. части летописи относится к 1534-37). В нее включено много официальных записей. Такие же официальные записи вошли в обширную Львовскую летопись, включившую в свой состав “Летописец начала царства царя и великого князя Ивана Васильевича”, до 1560. При дворе Ивана Грозного в 1540-60-х был создан Лицевой летописный свод, т.е. летопись, включающая рисунки, соответствующие тексту. Первые 3 тома Лицевого свода посвящены всемирной истории (составленной на основании “Хронографа” и др. произведений), следующие 7 томов — русской истории с 1114 по 1567. Последний том Лицевого свода, посвященный царствованию Ивана Грозного, получил название “Царственной книги”. Текст Лицевого свода основан на более ранней — Никоновской летописи, представлявшей огромную компиляцию из разнообразных летописных известий, повестей, житий и пр. В XVI в. летописание продолжало развиваться не только в Москве, но и в др. городах. Наиболее известна Вологодско-Пермская летопись. Летописи велись также в Новгороде и Пскове, в Печерском монастыре под Псковом. В XVI в. появились и новые виды исторического повествования, уже отходящие от летописной формы, — “Книга степенная царского родословия” и “История о Казанском царстве”.

В XVII в. происходило постепенное отмирание летописной формы повествования. В это время появились местные летописи, из которых наиболее интересны Сибирские летописи. Начало их составления относится к 1-й пол. XVII в. Из них более известны Строгановская летопись и Есиповская летопись. В к. XVII в. тобольским сыном боярским С.У. Ремезовым была составлена “История Сибирская”. В XVII в. летописные известия включаются в состав степенных книг и хронографов. Слово “летопись” продолжает употребляться по традиции даже для таких произведений, которые слабо напоминают Летописи прежнего времени. Таким является Новый летописец, повествующий о событиях к. XVI — н. XVII вв. (польско-шведская интервенция и крестьянская война), и “Летопись о многих мятежах”.
М.Н. Тихомиров

Православное мировоззрение в русской летописной традиции

“Русская история поражает необыкновенной сознательностью и логическим ходом явлений”, — писал К.С. Аксаков более 120 лет назад. Мы часто забываем об этой осознанности, невольно возводя хулу на своих предков, подверстывая их высокую духовность под наше убожество. Между тем история донесла до нас многочисленные свидетельства их гармоничного, воцерковленного мировоззрения. В ряду таких свидетельств особой исторической полнотой отличаются летописи.

В развитии русского летописания принято различать три периода: древнейший, областной и общерусский. Несмотря на все особенности русских летописных традиций, будь то “Повесть временных лет” в редакции преподобного Нестора-летописца, новгородские летописи с их лаконичностью и сухостью языка или московские летописные своды, — не вызывает сомнения общая мировоззренческая основа, определяющая их взгляды. Православность давала народу твердое ощущение общности своей исторической судьбы даже в самые тяжелые времена удельных распрей и татарского владычества.

В основании русских летописей лежит знаменитая “Повесть временных лет” — “откуду есть пошла Русская земля, кто в Киеве начал первее княжити и откуду Русская земля стала есть”. Имевшая не одну редакцию, “Повесть” легла в основу различных местных летописей. Как отдельный памятник она не сохранилась, дойдя до нас в составе более поздних летописных сводов — Лаврентьевского (XIV в.) и Ипатьевского (XV в.). Повесть — это общерусский летописный свод, составленный к 1113 в Киеве на основании летописных сводов XI в. и других источников — предположительно греческого происхождения. Прп. Нестор-летописец, святой подвижник Киево-Печерский, закончил труд за год до своей кончины. Летопись продолжил другой святой инок — прп. Сильвестр, игумен Выдубицкого Михайловского монастыря в Киеве. Память их Святая Церковь празднует, соответственно, 27 октября и 2 января по ст. ст.

В “Повести” хорошо видно желание дать, по возможности, всеобъемлющие понятия о ходе мировой истории. Она начинается с библейского рассказа о сотворении мира. Заявив таким образом о своей приверженности христианскому осмыслению жизни, автор переходит к истории русского народа. После Вавилонского столпотворения, когда народы разделились, в Иафетовом племени выделилось славянство, а среди славянских племен — русский народ. Как и все в тварном мире, ход русской истории совершается по воле Божией, князья — орудия Его воли, добродетели следует воздаяние, согрешениям — наказание Господне: глад, мор, трус, нашествие иноплеменных.

Бытовые подробности не занимают автора летописи. Его мысль парит над суетными попечениями, с любовью останавливаясь на деяниях святых подвижников, доблестях русских князей, борьбе с иноплеменниками-иноверцами. Но и все это привлекает внимание летописца не в своей голой исторической “данности”, а как свидетельство промыслительного попечения Божия о России.

В этом ряду выделяется сообщение о посещении Русской земли св. ап. Андреем Первозванным, предсказавшим величие Киева и будущий расцвет Православия в России. Фактическая достоверность этого рассказа не поддается проверке, но его внутренний смысл несомненен. Русское Православие и русский народ обретают “первозванное” апостольское достоинство и чистоту веры, подтверждающиеся впоследствии равноапостольным достоинством святых Мефодия и Кирилла — просветителей славян, и святого благоверного князя Владимира Крестителя. Сообщение летописи подчеркивает промыслительный характер Крещения Руси, молчаливо предполагая за ней соответственные религиозные обязанности, долг православно-церковного послушания.

Автор отмечает добровольный характер принятия служения. Этому служит знаменитый рассказ о выборе вер, когда “созва Володимер боляры своя и старци градские”. Летопись не приводит никаких стесняющих свободу выбора обстоятельств. “Аще хощеши испытати гораздо, — говорят Владимиру “боляры и старци”, — послав испытай когождо... службу и како служит Богу”. Желание богоугодной жизни, стремление найти неложный путь к Богу — единственный побудительный мотив Владимира. Чрезвычайно показателен рассказ послов, возвратившихся после испытания вер. Мусульмане отвержены, ибо “несть веселия в них, но печаль”, католики — из-за того, что у них “красоты не видехом никоея же”. Речь идет, конечно, не о мирском “веселье” — его у мусульман не меньше, чем у кого-либо иного, и не о житейской “печали”. Речь — о живом религиозном опыте, полученном послами. Они искали то веселие, о котором говорит Псалмопевец: “Вонми гласу моления моего, Царю мой и Боже мой... И да возвеселятся вси, уповающие на Тя, во век возрадуются; и вселишься в них, и похвалятся о Тебе любящие имя Твое” (Пс. 5:3; 12). Это веселие и радость богоугодного жития — тихие, немягежные, знакомые всякому искренне верующему православному человеку по умилительному личному опыту, не объяснимому словами. Послы ощутили в мечети вместо этого веселия печаль — страшное чувство богооставленности и 6о-гоотверженности, свидетельствуемое словами Пророка: “Увы, язык грешный, людие исполнени грехов, семя лукавое, сынове беззаконие — остависте Господа... Что еще уязвляетеся, прилагающе беззаконие, всякая глава в болезнь и всякое сердце в печаль” (Ис. 1:4-5).

И у католиков послы поразились не отсутствием вещественной красоты — хотя по красоте и пышности католическое богослужение не идет ни в какое сравнение с православным. Здоровое религиозное чутье безошибочно определило ущербность католицизма, отсекшего себя от соборной совокупности Церкви, от ее благодатной полноты. “Се что добро, или что красно, но еже жити братии вкупе”, — свидетельствует Священное Писание. Отсутствие этой красоты и почувствовали благонамеренные послы. Тем разительней был для них контраст от присутствия на литургии в соборе Святой Софии в Царьграде: “Приидохом же в греки и ведоша ны идеже служат Богу своему”. Богослужение так поразило русов, что они в растерянности твердят: “И не знаем, были ли мы на небе, или на земле — ибо не бывает на земле красоты такой — только то верно знаем, что там с человеками пребывает Бог... И не можем забыть красоты той”. Их сердца, ищущие религиозного утешения, получили его в неожиданной полноте и неотразимой достоверности. Исход дела решили не внешние экономические соображения (обоснованность которых весьма сомнительна), а живой религиозный опыт, обильное присутствие которого подтверждает и вся дальнейшая история русского народа.

Довольно полную картину взглядов современников на ход русской жизни дает Лаврентьевский свод. Вот, например, картина похода русских князей на половцев в 1184: “В то же лето вложи Бог в сердце князем русским, ходиша бо князи русский вси на половци”.

В 70-х XII в. усиливается натиск половцев на границы русских княжеств. Русские предпринимают ряд ответных походов. Следует несколько местных поражений половецких войск, результатом которых становится их объединение под властью одного хана — Кончака. Военная организация половцев получает единообразие и стройность, улучшается вооружение, появляются метательные машины и “греческий огонь”: Русь лицом к лицу сталкивается с объединенным сильным войском противника.

Половцы, видя свое превосходство, принимают удачно складывающиеся обстоятельства за знамение благоволения Божия. “Се Бог вдал есть князи русские и полки их в руки наши”. Но Промысл Божий не связан с соображениями человеческой мудрости: “не ведуще” неразумные иноверцы, “яко несть мужества, ни есть думы противу Богови”, — сетует летописец. В начавшейся битве “побегоша” половцы “гоними гневом Божиим и Святой Богородицы”. Победа русских не есть результат их собственного попечения: “Содеял Господь спасенье велико нашим князьям и воям их над враги нашими. Побеждена быша иноплеменницы” промыслительной помощью Божией под Покровом Пресвятой Богородицы, покрывающей попечением Своим боголюбивое русское воинство. И сами русские это прекрасно сознают: “И рече Владимир: се день иже сотвори Господь, возрадуемся и возвеселимся в онь. Яко Господь избавил ны есть от враг наших и покорил врази наша под нозе наши”. И возвратились русские войска домой после победы, “славяще Бога и Святую Богородицу, скорую заступницу рода христианского”. Вряд ли можно полнее и четче выразить взгляд на русскую историю как на область всеохватывающего действия Промысла Божия. При этом летописец, как человек церковный, остался далек от примитивного фатализма. Действуя в истории определяющим образом, Промысл Божий в то же время не подавляет и не ограничивает свободы личного выбора, лежащей в основании ответственности человека за свои дела и поступки.

Историческим материалом, на фоне которого утверждается понятие о религиозно-нравственной обусловленности русской жизни, становятся в летописи события, связанные с изменчивым военным счастьем. На следующий год после удачного похода на половцев, совершенного объединенными силами князей, организовывает неудачный самостоятельный набег Игорь Святославич, князь Новгород-Северский. Знаменитое “Слово о полку Игореве дает исключительное по красоте и лиричности описание этого похода. В летописи о походе Игоря Святославича сохранились два рассказа. Один, более обширный и подробный, — в Ипатьевском своде. Другой, покороче — в Лаврентьевском. Но даже его сжатое повествование достаточно ярко отражает воззрение летописца на свободу человеческой воли как на силу, наравне с недомыслимым Промышлением Божиим определяющую ход истории.

На этот раз “побеждени быхом наши гневом Божиим”, нашедшим на русские войска “за наше согрешенье”. Сознавая неудачу похода как закономерный результат уклонения от своего религиозного долга, “воздыхание и плач распространися” среди русских воинов, вспоминавших, но словам летописца, слова пророка Исайи: “Господи, в печали помянухом Тя”. Искреннее покаяние было скоро принято милосердным Богом, и “по малых днех ускочи князь Игорь у половец” — то есть из плена половецкого — “не оставит бо Господь праведного в руках грешных, очи бо Господни на боящихся Его (взирают), а уши Его в молитву их (к молитвам их благопослушны)”. “Се же содеяся грех ради наших, — подводит итог летописец, — зане умножишася греси наши и неправды”. Согрешающих Бог вразумляет наказаниями, добродетельных, сознающих свой долг и исполняющих его, — милует и хранит. Бог никого не принуждает: человек сам определяет свою судьбу, народ сам определяет свою историю — так можно кратко изложить воззрения летописи. Остается лишь благоговейно удивляться чистоте и свежести православного мироощущения летописцев и их героев, глядящих на мир с детской верой, о которой сказал Господь: “Славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл младенцам; ей, Отче! ибо таково было Твое благоволение” (Лк. 10:21).

Развивая и дополняя друг друга, русские летописцы стремились к созданию целостной и последовательной картины родной истории. Во всей полноте это стремление отразилось в московской летописной традиции, как бы венчающей усилия многих поколений летописателей. “Летописец Великий Русский”, Троицкая летопись, писанная при митрополите Киприане, свод 1448 и другие летописи, все более и более подходившие под название “общерусских”, несмотря на то что они сохраняли местные особенности, да и писались частенько не в Москве, представляют собой как бы ступени, по которым русское самосознание восходило к осмыслению единства религиозной судьбы народа.

Середина XVI в. стала эпохой величайшего церковно-государственного торжества на Руси. Были собраны воедино исконно русские земли, присоединены Казанское и Астраханское царства, открыт путь на восток — в Сибирь и Среднюю Азию. На очереди стояло открытие западных ворот державы — через Ливонию. Вся русская жизнь проходила под знаком благоговейной церковности и внутренней религиозной сосредоточенности. Неудивительно поэтому, что именно в царствование Иоанна IV Васильевича был создан грандиозный летописный свод, отразивший новое понимание русской судьбы и ее сокровенного смысла. Он описывал всю историю человечества в виде смены великих царств. В соответствии со значением, которое придавалось завершению столь важной для национального самосознания работы, летописный свод получил самое роскошное оформление. Составляющие его 10 томов были написаны на лучшей бумаге, специально закупленной из королевских запасов во Франции. Текст украсили 15000 искусно выполненных миниатюр, изображавших историю “в лицах”, за что собрание и получило наименование “Лицевого свода”. Последний, десятый, том свода был посвящен царствованию Иоанна Васильевича, охватывая события с 1535 по 1567.

Когда этот последний том (известный в науке под именем “Синодального списка”, так как принадлежал библиотеке Святейшего Синода) был в основном готов, он подвергся существенной редакционной правке. Чья-то рука прямо на иллюстрированных листах сделала многочисленные дополнения, вставки и исправления. На новом, чисто переписанном экземпляре, который вошел в науку под названием “Царственная книга”, та же рука сделала опять множество новых приписок и поправок. Похоже, редактором “Лицевого свода” был сам Иоанн IV, сознательно и целенаправленно трудившийся над завершением “русской идеологии”.

Другим летописным сборником, который должен был наравне с “Лицевым сводом” создать стройную концепцию русской жизни, стала Степенная книга. В основании этого громадного труда лежал замысел, согласно которому вся русская история со времен Крещения Руси до царствования Иоанна Грозного должна предстать в виде семнадцати степеней (глав), каждая из которых соответствует правлению того или иного князя. Обобщая главные мысли этих обширнейших летописей, можно сказать, что они сводятся к двум важнейшим утверждениям, которым суждено было на века определить течение всей русской жизни:

1. Богу угодно вверять сохранение истин Откровения, необходимых для спасения людей, отдельным народам и царствам, избранным Им Самим по неведомым человеческому разуму причинам. В ветхозаветные времена такое служение было вверено Израилю. В новозаветной истории оно последовательно вверялось трем царствам. Первоначально служение принял Рим — столица мира времен первохристианства. Отпав в ересь латинства, он был отстранен от служения, преемственно дарованного православному Константинополю — “второму Риму” средних веков. Покусившись из-за корыстных политических расчетов на чистоту хранимой веры, согласившись на унию с еретиками-католиками (на Флорентийском соборе 1439), Византия утратила дар служения, перешедший к “третьему Риму” последних времен — к Москве, столице Русского Православного царства. Русскому народу определено хранить истины православия “до скончания века” — второго и славного Пришествия Господа нашего Иисуса Христа. В этом смысл его существования, этому должны быть подчинены все его устремления и силы.

2. Принятое на себя русским народом служение требует соответственной организации Церкви, общества и государства. Богоучрежденной формой существования православного народа является самодержавие. Царь — Помазанник Божий. Он не ограничен в своей самодержавной власти ничем, кроме выполнения обязанностей общего всем служения. Евангелие есть “конституция” самодержавия. Православный царь — олицетворение богоизбранности и богоносности всего народа, его молитвенный председатель и ангел-хранитель.
Митрополит Иоанн(Снычев)

ЛЕШИЙ (лешак, лесовик), в древнерусской языческой мифологии злой дух, хозяин леса, воплощение враждебных сил леса. По языческим преданиям, его представляют одетым в звериную шкуру, он перегоняет стада зверей из дикого леса в другой, может менять свой рост — становиться выше деревьев или ниже травы.

ЛЕШКОВ Василий Николаевич (1810-1881), русский юрист, профессор Московского университета, один из разработчиков учения славянофилов. Главный труд: “Русский народ и государство”.

ЛЕШУКОНСКОЕ, село в Архангельской обл., центр Лешуконского р-на. Расположено на р. Вашка (приток Мезени). Население 6,4 тыс. чел.

Известно с XVII в. как д. Лешуконская, с 1641 центр Усть-Вашской волости и резиденция воевод.

Архитектурные памятники: в д. Большая Нисогора — церковь Николая Чудотворца, в д. Палащелье — церковь Иоанна Крестителя и др. Село Палащелье славилось деревянными изделиями с мезенской росписью (прялки, лукошки, ложки и др.). В д. Ущелье в 1641 основан Ущельский монастырь (не сохранился) священником Соловецкого монастыря иеромонахом Иовом.

ЛЖИЦА. — См.: ХРАМ ПРАВОСЛАВНЫЙ.

ЛИВНЫ, город в Орловской обл., центр Ливенского р-на. Расположен на Среднерусской возвышенности, на р. Сосне (приток Дона). Население 53,4 тыс. чел.

Известен с 1177 как центр удельного Ливенского княжества. В XIII в. разрушен во время монголо-татарского нашествия; возрожден в 1571. С 1586 город; по указу Бориса Годунова поставлена крепость, позднее входившая в Большую засечную черту. Ливны — один из центров восстания 1606-07 под руководством Ивана Болотникова. С сер. XVII в., после постройки Белгородской черты, утратил военное значение. К н. XIX в. крупный торговый пункт.

ЛИДА, город в Белоруссии. Основан в 1380. В XIV-XVIII вв. в составе Польши. В 1795 возвращен России.

ЛИДДСКАЯ, чудотворная икона Пресвятой Богородицы. — См.: РИМСКАЯ.

ЛИНЁВА Евгения Эдуардовна (1853—1919), русская фольклористка, певица и хоровой дирижер. Выступала в концертах и на оперной сцене (1882 — 83 в Большом театре). Организатор и руководитель ряда хоров. Собирала песни в России и других славянских странах. Ввела в практику фольклористов фонограф (записывала песни с голоса крестьян). Активно работала в Музыкально-этнографической комиссии. С 1906 преподавала в Народной консерватории. Опубликовала сб. “Великорусские песни в народной гармонизации. Записаны Е. Линевой” (вып. 1-2, СПб., 1904-09).

ЛИПЕЦК, центр Липецкой обл. Расположен на западе Окско-Донской равнины по берегам р. Воронеж (бассейн Дона). Население 475,6 тыс. чел.

В 1-й пол. XVII в. на территории Липецка существовало с. Малые Студёнки Липские. В н. XVIII в. близ места впадения р. Липовки в Воронеж по указанию Петра I на базе месторождений бурого железняка были построены заводы для выплавки чугуна, стали, изготовления пушек и др. (закрыты в 1795). В 1709 поселение при заводах было названо слободой Липецкие Заводы (Липские Железные Заводы). В 1779 слобода преобразована в уездный город Липецк в составе Тамбовского наместничества (с 1796 Тамбовской губ.).

ЛИСКИ, город в Воронежской обл., центр Лискинского р-на. Население 56,6 тыс. чел.

Известен в XVI в. как с. Новая Покровка (Бобровское) на левом берегу Дона. В 1870 в центре с. Новая Покровка построена ж.-д. станция, названная по правобережному селу — Лиски.

ЛИСЯНСКИЙ Юрий Федорович (2.08.1773-22.02.1837), мореплаватель и исследователь. Закончил Морской кадетский корпус в Петербурге, участвовал в морских баталиях против шведов в Русско-шведской войне 1788 — 90. В 1790 — 93 служил на кораблях Балтийского флота, в 1793 — 99 проходил морскую практику на британском флоте, совершил плавания в Америку, Африку и Индию. В 1803—06 участвовал в первом русском кругосветном плавании И. Ф. Крузенштерна; во время экспедиции провел обширные гидрографические исследования и собрал ценный этнографический материал о народах Океании и Северной Америки.

Перу Лисянского принадлежит ценное исследование — “Путешествие вокруг света в 1803, 1804, 1805 и 1806 на корабле “Нева” под начальством Ю. Лисянского” (1812), впоследствии несколько раз переиздававшееся.
В. А. Федоров

ЛИТЕРАТУРА СВЯТОЙ РУСИ. Фундаментальное свойство русской литературы — то, что это литература Слова. Слова-Логоса. Тысячелетняя ее история открывается “Словом о Законе и Благодати” митр. Илариона (XI в.). Здесь Ветхому Завету — “Закону” (национально-ограниченному, замкнутому на одном еврейском народе) противопоставляется Новый Завет — “благодать”, универсальный характер христианства.

Из “Повести временных лет” известно, что к кн. Владимиру приходили хазарские евреи, убеждая его принять их иудейскую веру. Ответом на этот соблазн были следующие слова Владимира: “Как же вы иных учите, а сами отвергнуты Богом и рассеяны? Если бы Бог любил вас и ваш закон, не были бы вы рассеяны по чужим землям. Или и нам того же хотите?” Русский князь отверг иудейский закон, не ведая еще о его немыслимой жестокости в отношении к другим народам. В Ветхом Завете во Второй книге Царств (12:31) говорится о чудовищной расправе царя израильского Давида над покоренным народом: “А народ, бывший в нем (в городе), он вывел и положил их под пилы, под железные молотилки, под железные топоры, и бросил их в обжигательные печи. Так он поступил со всеми городами Аммонитскими”. Поражающая нас жестокость ветхозаветных героев объясняется богословами в качестве смягчающего обстоятельства то дикостью нравов того древнего времени, то метафорическим духовным смыслом, заключенным в злодеянии, вроде того, как истреблением собственных страстей истолковываются слова псалма 136: “Блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих о камень!” Говоря об отличии Нового Завета от Ветхого Завета, митр. Иларион видит величайшее благо для Руси в распространении христианского света на ней, воздаст хвалу кн. Владимиру, крестившему Русь.

И главным направлением древнерусской литературы становится утверждение ценностей, связанных с христианской этикой и христианским государством. В “Повести временных лет” (XII в.) летописца Нестора события рассматриваются с религиозной точки зрения, повествование проникнуто чувством патриотизма, единства Руси.

Многое для понимания древнерусского характера открывает “Поучение Владимира Мономаха” (XII в.). Владимир Мономах — образец целостности характера древнерусского человека, при казалось бы несовместимых качествах: истинный христианин, пример благочестия, милосердия, попечения о людях, об “убогих” (он даже простил убийцу своего сына), и вместе с тем он положил конец княжеским усобицам, при нем Киевская Русь стала могущественным государством, а его именем половцы устрашали детей в колыбели. Это был русский средневековый век “силы и отваги”, древнерусским людям было свойственно религиозное понимание мужества: “Умирать побежденным значило бы поступить в рабство к победителю на том свете” (И. Забелин).

Целостность характера при религиозной основе, неразрывность слова и поведения стали в тысячелетней русской литературе принципом человеческого бытия, обретя свое концентрированное выражение в философии “целостности” славянофилов, прежде всего И. В. Киреевского. Схожие характеры, неразложимые в своих, казалось бы, противоположных качествах, перекликаются через тьму столетий. Не видим ли мы те же черты, что у Владимира Мономаха, и в великом русском полководце Суворове. Любопытно вспомнить, как русский резидент в Константинополе писал Суворову: “Один слух о бытии вашем на границах сделал и облегчение мне в делах, и великое у Порты впечатление”. И этот же полководец, одно имя которого наводит страх на противную сторону, говорил: “Если вы хотите истинной славы, следуйте по стопам добродетели”. Суворов, глубоко религиозный человек, учил солдат: “Сегодня молиться, завтра поститься, послезавтра — победа или смерть”.

Отважный полководец, разбивший тевтонских рыцарей, отразивший натиск на Русь католического Запада, Александр Невский говорит: “Бог не в силе, но в правде” (из “Жития Александра Невского”, XIII в.). Эти слова — как нравственная основа мужества — раскрываются в русской литературе на протяжении столетий (начиная от “Жития Александра Невского”, “Сказания о Мамаевом побоище” до “Войны и мира” Л. Н. Толстого, где русские в Бородинском сражении одерживают, по словам писателя, нравственную победу над французами).

Уникальное, пожалуй, явление в истории европейской агиографии (жизнеописание святых) появление на Руси “Сказания о Борисе и Глебе” (XII в.) — о первых канонизированных русских святых, юных князьях Борисе и Глебе, принявших смерть от своего старшего брата Святополка Окаянного. С пронзительной силой заявила здесь о себе идея кротости, смирения, добровольного приятия мученичества во имя Христа. Из этого события, как из зерна, выросла наша многовековая история с ее трагедиями и загадками: братоубийство, нескончаемое на протяжении веков (от розни удельных князей, приведшей к монголо-татарскому завоеванию Руси, от Смутного времени, церковного раскола — до гражданской войны 1917 — 20). Не отсюда ли и покорность, терпение народа? Но есть и некая религиозная тайна в этом смирении, жертвенности (образы страстотерпцев Бориса и Глеба в одном из сказаний являются воинам Александра Невского, вдохновляя их в сражении с врагом).

При идеале смирения древнерусскому человеку в то же время свойственно развитое чувство внутреннего достоинства, различение ценностей истинных и мнимых в человеке. Автор “Моления Даниила Заточника” (н. XIII в.) обращается к своему господину: “Не смотри на внешность мою, но посмотри каков я внутри... Ибо нищий мудрый — что золото в грязном сосуде, а богатый разодетый да глупый — что шелковая подушка, соломой набитая”. И уже спустя шесть столетий, в XIX в. славянофил К. Аксаков в своих “Опытах синонимов. Публика — народ”, противопоставляя “публику” (представителей высшего сословия) — народу, скажет: “И в публике есть золото и грязь, и в народе есть золото и грязь, но в публике грязь в золоте, в народе — золото в грязи”.

В величайшем поэтическом творении “Слове о полку Игореве” (XII в.), повествующем о неудачном походе на половцев князя Новгорода Северского Игоря Святославича, патриотическое чувство безвестного автора слито с горечью сознания губительности для Руси княжеских усобиц, со страстным призывом к единству русских земель. Образ Ярославны как бы предваряет нравственно цельный тип русской женщины в нашей литературе: Феврония в “Повести о Петре и Февронии” (к. XV в.), Ульяния Осорьина в “Повести об Иулиании Осорьиной”, написанной ее сыном в н. XVII в., Марковна в “Житии протопопа Аввакума”, Татьяна в “Евгении Онегине” Пушкина, Лиза в “Дворянском гнезде” Тургенева и т. д.

Созданное незадолго до нашествия татар “Слово о полку Игореве” было как бы предупреждением о величайшей опасности для Руси княжеской розни. И беда пришла: раздробленная Русь оказалась под монголо-татарским игом. Но как говорит историк В. О. Ключевский (в своей речи “Значение преподобного Сергия для русского народа и государства”): “Одним из отличительных признаков великого народа служит его способность подниматься на ноги после падения. Как бы ни было тяжко его унижение, но пробьет урочный час, он соберет свои растерянные нравственные силы и воплотит их в одном человеке или в нескольких великих людях, которые и выведут его на покинутую им временно историческую дорогу”. Таким человеком, который вдохнул в русское общество “чувство нравственной бодрости, духовной крепости”, и был Сергий Радонежский. Он, по словам историка “поднял упавший дух родного народа, пробудил в нем доверие к себе, к своим силам, вдохнул веру в свое будущее”. И он же благословил кн. Дмитрия Донского на подвиг перед Куликовской битвой. В “Житии Сергия Радонежского” Епифания Премудрого (XV в.) образ прп. Сергия неотделим от Святой Троицы. Еще до появления его на свет было знамение, означавшее, что “будет ребенок учеником Святой Троицы”. “И не только сам будет веровать благочестиво, но и других многих соберет и научит веровать в Святую Троицу”. Во имя Святой Троицы была освящена Варфоломеем (будущим Сергием) срубленная им небольшая церковка в чаще леса. Став по воле Божией игуменом монастыря, Сергий, “наставляя братию, немногие речи говорил. Но гораздо больше пример подавал братии своими делами”. Обретая силы в безграничном источнике любви — в живоначальной Троице, Сергий вносил мир и согласие не только в жизнь, в души монашеской братии, но и в мирское общество. Он примирял враждующих князей, под его влиянием удельные князья объединились перед Куликовской битвой вокруг Дмитрия Донского.

К словам историка о способности народа “подниматься на ноги после падения” можно добавить и то, что христианский свет никогда не угасал в лучших русских людях. Святостью супружеской жизни в миру отмечена “Повесть о Петре и Февронии”. В образе Февронии, рязанской крестьянки, ставшей женой муромского князя Петра, прославляется сила, красота все преодолевающей женской любви, ее бессмертие. Повесть эта оказала большое влияние на формирование легенды о граде Китеже, широко распространенной среди старообрядцев (город Китеж при нашествии татар, скрываясь от них, опускается на дно озера, продолжая чудесное существование до лучших времен). Любопытен записанный писателем Ю. Олешей рассказ о немецком офицере, который, услышав в России, во время войны, легенду о Китеже, пришел в смятение, не веря, что такой красоты легенду мог сотворить народ “низшей расы”.

Яркое представление о духовном мире русского человека, оказавшегося на чужбине, дает “Хожение за три моря” Афанасия Никитина (2-я пол. XV в.). Очутившись после всех злоключений в Индии, тверской купец Афанасий Никитин живо всматривается в новую для него, чужеземную жизнь, в быт, нравы, обычаи местных жителей, в их религиозные обряды и т. д. Поразительна поистине художническая зоркость автора, например, в описании выезда молодого султана в день мусульманского праздника (невольно приходит на память такая же удивительная выразительность во “Фрегате “Паллада” И. А. Гончарова, когда подробно описывается японская церемониальность в сцене приема русских путешественников нагасакским губернатором). Черта характерно русская, свидетельствовавшая об универсальности русского мировосприятия.

Находясь вдалеке от своей родной земли, среди индусов и “бесерменов” (мусульман), Афанасий Никитин постоянно думает о ней, “печалится по вере христианской”. Когда его ограбили в устье Волги, пропали церковные книги, а сам он потерял черед праздников христианских. “А когда Пасха, праздник воскресения Христова, не знаю: по приметам гадаю — наступает Пасха раньше бесерменского байрама на девять или десять дней”, “И молился я Христу Вседержителю, Кто сотворил небо и землю, а иного Бога именем не призывал”. “Уже прошло четыре Пасхи, как я в бесерменской земле, а Христианства я не оставил”.

Русский и православный — синонимы (так же, как, по словам Ф. М. Достоевского, синонимы — язык и народ). Церковь учит свою паству бдительности в распознавании врагов “внешних” и “внутренних”. Внешним врагом, грозившим с помощью военной силы уничтожить Православную Русь, окатоличить ее, были псы рыцари-иезуиты, разгромленные Александром Невским. В конце XV в. появился еще более опасный для Православия враг — враг внутренний, грозивший изнутри разложить Православие, заменить его человеконенавистнической иудейской верой. Это были жидовствующие (или, как их еще называют, иудействующие). Еврей Схария, попавший в Новгород из Литвы, и пятеро его единокровных сообщников положили начало секте, которая не признавала в Христе Бога, не верила в Таинство причастия, была против поклонения иконам (то есть отвергалось христианство). Свив свое гнездо в Новгороде, секта вскоре проникла в Москву, где среди ее сторонников оказалось множество духовных лиц вплоть до митр. Зосимы, людей из окружения вел. кн. Ивана III, да и сам он первое время поддерживал разных приверженцев секты, пока не обнаружилась вся исходящая от нее опасность для церкви и государства. Растлевающее влияние оказывала эта секта на нравы, мораль общества. В 6-м томе “Памятников литературы Древней Руси” (к. XV — 1-я пол. XVI вв.) отмечается, что “вопрос о содомии (гомосексуализме)... особенно остро встал во времена Филофея, когда ересь жидовствующих распространила этот порок и среди светских лиц (у еретиков, по предположениям некоторых историков, он выполнял роль ритуального действа)”.

Борьбу с жидовствующими возглавил архиепископ Новгородский Геннадий, который энергично взялся искоренять зло и в 1490 добился созыва Собора, отлучившего еретиков. В “Житии святого Геннадия, архиепископа Новгородского”, рассказывается, как Геннадий, “чтобы видел народ, каковы были сеятели пагубных плевел, велел за сорок верст от города сажать их на вонючие седла, лицом к хвосту конскому... чтобы смотрели на запад — темное царство вечных мук; на головы их надели остроконечные шлемы из бересты с мочальными или соломенными венцами наподобие бесовских и с надписью: “Се сатанино воинство...”.

Сподвижником Геннадия в борьбе с жидовствующими был Иосиф Волоцкий. Блестящий оратор, он своими тяжкими обличениями принудил митр. Зосиму оставить московскую кафедру. Тринадцать “слов” против жидовствующих составили его сочинение “Просветитель”.

В XV в. произошли события, которые оказали огромное влияние на формирование русского национального самосознания. Не имея сил для противостояния турецким завоевателям и надеясь получить помощь от Запада, Византия заключает с ним унию (Флорентийская уния 1439). Унию самовольно подписал и представитель от Русского государства московский митрополит Исидор, грек по национальности. По возвращении в Москву он был за измену Православию арестован, но спасся бегством в Литву. Уния не спасла Византию, Запад не пришел к ней на помощь, и в мае 1453 со взятием турками Константинополя Византийская империя пала.

Гибель Византии произвела глубочайшее впечатление на Руси, которую тесно связывали с нею церковно-культурные традиции. Вместе с тем, с утратой мирового православного центра в русском сознании возникает мысль о Москве как преемнице Константинова-града, как о новом мировом центре Православия. Идея “Москва — Третий Рим” выражена в послании старца псковского Спасо-Елеазарова монастыря Филофея вел. московскому кн. Василию III (н. XVI в.). Первый Рим пал из-за ересей. Второй Рим (Константинов-град) покорен турками (за грехи соглашательства с латинством). Опорой чистого Православия в мире становится Москва. Обращаясь к вел. кн. Василию III, старец Филофей говорит: “все христианские царства сошлись в одно твое... два Рима пали, а третий стоит, четвертому же не бывать”.

Обращенная к Василию III идея Филофея получает свое полное развитие и осуществление при сыне Василия III — Иване Грозном (кстати, к нему и обращено одно из последних посланий старца), когда складывается мощное русское централизованное государство с присоединенными к нему Казанью, Астраханью, Сибирью, а Москва заявляет о себе действительно как мировой центр Православия. Литературно-идеологическим памятником эпохи Ивана Грозного свойственна монументальность идеи и формы. Это относится к таким творениям, как “Великие Четьи-Минеи”, “Стоглав”, “Домострой”. Четьи-Минеи (в двенадцати томах, по числу месяцев), составленные митр. Макарием и коллективом его многочисленных сотрудников, — это, по словам историка В. О. Ключевского, целая “энциклопедия древнерусской письменности”. По его счету, в них 1300 житий, в том числе 40 житий русских святых, большинство которых было канонизировано на Соборах 1547 и 1549. Установление всецерковного чествования целого сонма русских святых около сер. XVI в. означало углубление исторически-церковного сознания в русском обществе, растущего интереса к отечественным подвижникам, ослабление зависимости от Восточной церкви.

В 1551 царем Иваном Грозным был созван церковный собор в обстановке, когда обнаружились признаки ослабления духа веры, упадка религиозно-церковной жизни Древней Руси. Деяния этого собора были записаны в книге, разделенной на сто глав и получившей название “Стоглав”. В него вошли речи царя, его вопросы и ответы собора, касающиеся церкви, религии, падения нравственности, древнего благочестия. “Стоглав” дает богатейший материал для знакомства с нравами и обычаями того времени.

“Домострой” вобрал в себя из предшествующей древнерусской литературы все духовно ценное, традиционное, отвечающее самой сути миросозерцания русских людей, коренным особенностям их национального характера, немыслимого без православной основы. Здесь свод наставлений о религиозных обязанностях христианина по отношению к Богу и ближнему сменяется изложением наставлений относительно внутрисемейных отношений, воспитания детей, обязанностей мужа и жены. Наконец, советы о порядке ведения домашнего хозяйства — целая энциклопедия домашнего быта и хозяйства на Руси XVI в.

Известно, каким пугалом в глазах “общественности” стремились представить “Домострой” прогрессисты и радикалы XIX в. и последующих времен. За “домостроевщину” как знак невежественной старины, всего косного, темного в ней выдавалась древнерусская семья, где муж — непременно самодур, а жена — безмолвная рабыня. Между тем из “Домостроя” видно, какую высокую роль играла женщина-хозяйка дома, дополняя дело мужа как главы семьи своим влиянием на атмосферу семейной жизни как любящая мать и жена, как труженица, распорядительница порядка в доме. Главка из “Домостроя” “Похвала женам” заставляет вспомнить светлые образы древнерусских женщин, воссозданных в таких работах, как “Идеальные женские характеры Древней Руси” Ф. И. Буслаева, “Боярыня Морозова...” И. Е. Забелина, “Добрые люди Древней Руси” (об Иулиании Осорьиной) В. О. Ключевского.

Конечно, очень многое в “Домострое” воспринимается ныне именно как атрибутика литературного памятника, как давно ушедшее в прошлое, вроде мельчайшей бытовой, семейной регламентации. Но есть в нем и то, что имеет и современное значение. Каждый народ обладает тем своим особым качеством, которое принято называть менталитетом. Например, для японцев характерен культ предков, национальных традиций, который и стал в виде морального фактора одной из главных причин “экономического чуда”. У немцев-протестантов труд становится как бы исполнением религиозного долга. “Американская мечта” — стать миллионером. О корнях еврейской монополии в банкирском деле А. С. Хомяков писал: “Газеты недавно дразнили зависть читателей перечнем Ротшильдовых миллионов; но Ротшильд — явление не одинокое в своем народе: он только глава многомиллионных банкиров еврейских. Своими семьюстами миллионами, своим правом быть, так сказать, денежною державою обязан он, без сомнения, не случайным обстоятельствам и не случайной организацией своей головы: в его денежном могуществе отзывается целая история и вера его племени. Этот народ без отечества, это потомственное преемство торгового духа древней Палестины, и в особенности эта любовь к земным выгодам, которая и в древности не могла узнать Мессию в нищете и уничижении. Ротшильд факт жизненный” (статья “О возможности русской художественной школы”).

В “Домострое” осуждается богатство, нажитое неправедно, не честным трудом. “Неправедное богатство не желать, законными доходами и праведным богатством жить подобает всякому христианину; жить на прибыль от законных средств”. В истории России “праведное богатство” и было на службе государственных интересов страны, способствуя развитию ее экономики, производительных сил (следует отметить особую роль в этом деле купцов и промышленников из старообрядцев в XIX в.). Ныне, в результате “перестройки-революции”, в противовес традиционной трудовой этике, в России агрессивно утверждает себя богатство награбленное, преступное. Апофеозом торжества этих грабителей стало нашумевшее в печати выступление по израильскому телевидению российских банкиров-миллиардеров Березовского, Гусинского, Ходорковского с компанией, которые нагло и цинично бахвалились, как они беспрепятственно заполняли пустые ниши финансовых спекуляций, в результате чего в руках этих евреев оказалось 80 процентов капитала России. К словам Хомякова о еврейской “любви к земным выгодам” можно прибавить то, что нынешние ротшильды-березовские-гусинские уже не скрывают главного назначения своих миллиардов — как орудия “нового мирового порядка”, мирового иудейского владычества.

Разговор о литературе эпохи Ивана Грозного закончим кратким словом о нем самом, как о писателе. Адресатом двух его знаменитых посланий был князь Курбский, потомок ярославского князя. В молодости друг, советник Грозного, участник Казанского похода, впоследствии тайно бежавший к литовцам и во главе их отрядов воевавший против бывшей родины, Курбский выражал интересы бояр, не желавших отказываться от участия во власти, готовых, как их предки — удельные князья, разорвать Россию на части. В ответ на обвинения Курбского в истреблении бояр, злоупотреблении царем своей единодержавной властью, Иван Грозный напоминает изменнику об установленности “Божьим веленьем” царской власти, от ее имени он карает тех, кто покушается на государственность, целостность Руси. “Господь наш Иисус Христос сказал: “Если царство разделится, то оно не может устоять”, кто же может вести войну против врагов, если его царство раздирается междоусобием, распрями?! Как может цвести дерево, если у него высохшие корни? Так и здесь: пока в царстве не будет порядка, откуда возьмется военная храбрость?” Стиль и язык посланий Грозного, в отличие от составленных по правилам риторики, лишенных индивидуальности посланий Курбского, живо передают темперамент, необузданность характера царя, свободу, беспорядочность в выражении им своих мыслей и чувств. Элементы языка книжного (свидетельствующего о богословском образовании автора) сочетаются с ярким разговорным языком, пересыпанным меткими выражениями, “кусательной” иронией, грубыми, язвительными издевательствами над противником. Язык Ивана Грозного в его двух писаниях Курбскому можно назвать предтечей языка протопопа Аввакума (который, кстати, ссылался в своей борьбе с Никоном на Ивана Грозного как на ревностного защитника Православия: “Миленький царь Иван Васильевич скоро бы указ сделал такой собаке”).

Издревле свойственный русской литературе историзм проявляется во многих произведениях литературы XVII в. Таково, прежде всего, “Сказание” Авраамия Палицына, келаря Троице-Сергиева монастыря, о шестнадцатимесячной осаде этого монастыря поляками и литовцами (1608—10). Автор повествует о героизме защитников святой обители — монахов, крестьян, называет реальные имена, связанные с тем или иным конкретным подвигом. Возникают моменты, в которых можно увидеть предвестие ситуации “брат на брата” в будущей русской литературе. “Троицкий же слуга Данило Селевин, которого поносили из-за бегства его брата Оськи Селевина, не желая носить на себе изменнического имени, сказал перед всеми людьми: “Хочу за измену брата своего жизнь на смерть променять!” И со своей сотней пошел пешим к колодцу чудотворца Сергия на врага. Данило храбро бился с захватчиками, многих посек, но и сам был сильно ранен. И его, подхватив, отнесли в монастырь, и он преставился во иноческом образе”. С беспощадной реалистичностью (вплоть до натуралистического нагнетания) описываются бедствия, ужасы мора и массовых смертей в стане осажденных. И на протяжении всей осады, во всех обстоятельствах защитников обители не покидает являющийся им великий чудотворец Сергий, который “расхрабривает их” (придает им храбрости) в сражении, укрепляет их волю в тягчайших испытаниях.

К XVII в. относятся записи духовных стихов, хотя существовали они задолго до этого. Исполнителями, а зачастую и создателями этих стихов были калики перехожие, слепые певцы, которые бродили по деревням, пели на ярмарках, на монастырских дворах и т. д. Содержанием духовных стихов служат ветхозаветные, евангельские сюжеты, апокрифы, истории из житий святых, о праведниках и грешниках, представления о мироздании, его начале и судьбах и т. д. Известный ученый Ф. И. Буслаев отмечал “глубину мысли и высокое поэтическое творчество” лучших духовных стихов, их возвышенный, христианский настрой.

Сколько в духовных стихах, в лучших из них — умилительного и вместе с тем глубокого (“Голубиной книгой”, т. е. Глубокой книгой, называется духовный стих о мироздании, о Божьих тайнах его).

А вот “Об исходе души из тела”:

Душа с телом расставалась, как птенец со гнездом.
Возлетает и выходит в незнакомый мир...
Оставляет все житейское попечение,
Честь и славу, и богатство маловременное,
Забывает отца, и мать, и жену, и чад своих.
Переселяется во ин век бесконечный...
Тамо зрит лица и вещи преужасные,
Добрых ангел и воздушных духи темные.
Вопрошают душу ангелы об делах ея,
Не дают ей ни малейшего послабления:
“Ты куда, душе, быстро течешь путем своим?
Ты должна здесь во всех делах оправдатися.
Вспомни, как на оном свете во грехах жила, —
Здесь грехами твоими, как сетьми, свяжут тя”.
“Вы помилуйте, помилуйте, вы, добрии ангели.
Не отдайте мя, несчастную, в руки злых духов,
Но ведите мя ко Господу милосердному.
Я при смерти в делах своих покаялась,
В коих волен, милосердный Бог простит меня.
Вы же что, мои друзи, ближние сродницы,
Остояще гроб и тело лобызаете?
Вы почто меня водой омываете,
Не омывшегося слезами перед Господом?”

Здесь даже слишком обытовлена потусторонняя тайна, но сколько пронзительного (как будто это наши умершие матери) в стенании трепетной души, умоляющей ангелов не отдавать ее, несчастную, в “руки злых духов”, а вести скорее ко Господу, в милосердие которого она верит, и вдруг это обращение к земной родне своей, оплакивающей умершего, вызывающее светлую улыбку, укор сродникам с простодушным заискиванием перед Господом. В этом духовном стихе выражена народная вера в милосердие горних сил к нашим грешным душам (кстати, так же, как и в рублевских фресках о страшном суде во Владимирском Успенском соборе).

По своему содержанию к духовным стихам может быть отнесена и “Повесть о Горе-Злочастии” — о злоключениях молодца, ушедшего из родительского дома, пожелавшего жить своим умом, по своей воле, который после житейских мытарств, душевных терзаний уходит в монастырь.

В 1660-х появляется первый в русской литературе опыт романа — “Повесть о Савве Грудцыне”, принадлежащий безвестному автору. Это история о том, как сын богатого купца Саввы, ставший рабом исступленной страсти к молодой жене старого купца, закладывает душу дьяволу, дабы вернуть любовь прельстившей его женщины. Уже здесь, можно сказать, видны зачатки того психологизма “темных страстей”, который получит такое углубленное развитие в позднейшей литературе (Рогожин в “Идиоте” Ф. М. Достоевского, молодой купец Петр в пьесе А. Н. Островского “Живи не так, как хочется”). Савве во всех обстоятельствах жизни сопутствует “мнимый брат” — бес, он же ведет его в “град велик”, к престолу “отца” своего, которому Савва вручает написанное под диктовку беса письмо о своей готовности служить дьяволу. И этот постоянный спутник героя — бес предстает собственно как двойник Саввы, недаром и возникает он на пути его сразу же, как только герой “мысль положи во уме своем”, что “аз бы послужил диаволу”, если бы тот восстановил любовную связь. Двойничество в русской литературе станет обычным явлением разорванного безрелигиозного сознания (напр., разговор Ивана Карамазова с чертом у Достоевского).

Одурманенность страстью доходит у Саввы до того, что он ни во что ставит (и даже смеется над ними) письма к нему матери, которая умоляет его бросить “непорядочное житие” и возвратиться домой. Материнское проклятие не трогает его, что было беспримерным для того времени нравственным падением. (Можно вспомнить историю, когда сам молодой царь Михаил Романов, несмотря на то что его поддерживал отец, митр. Филарет, вынужден был отказаться от женитьбы на любимой из-за несогласия матери.) То, о чем еще сто лет назад на церковном Соборе с его “Стоглавом” говорилось в сдержанной форме (об ослаблении духа веры, древнего благочестия), теперь вырывалось в литературе греховными страстями людей, для которых уже нет сдерживающих пут “Домостроя”. Новые веяния носились в воздухе, и не только в сугубо плотских проявлениях. Дух новизны тонко уловлен В. Ф. Одоевским, автором “Русских ночей”, и в атмосфере европейской жизни примерно той же эпохи (жена Баха испытывает смятение, когда впервые слышит исполняемую гостем новую, светскую музыку — после привычной для нее величавой, “вечной” музыки мужа трепетом отзываются в ней страстные мирские звуки). Но “Повесть о Савве Грудцыне” заканчивается в духе псалма 61: “Только в Боге успокаивается душа моя”. От погибели его избавляет милосердие Богородицы, по повелению Ее он становится иноком.

В сер. XVII в. в русской православной церковной жизни произошел раскол, ставший нашей национальной трагедией. К этому времени более чем вековая идея “Москва — Третий Рим” (от падения Византии) стала восприниматься уже не теоретически, а как вполне осуществимая на практике. Но для того, чтобы Русская Церковь стала вселенски православной, необходимо было сблизить ее с греческой церковью, устранить различия между русскими и греческими церковными книгами. Это и стало предметом церковной реформы, проведенной царем Алексеем Михайловичем и патриархом Никоном. Нововведение вызвало мощное сопротивление приверженцев старины во главе с вождем старообрядцев протопопом Аввакумом. Написанное им о себе в земляной тюрьме Пустозерска на берегу Ледовитого океана “Житие” (1673) — венчая отроги древнерусской литературы как одна из главных ее вершин, открывает вместе с тем новые пути русского слова. Почему до сих пор, спустя три с лишним столетия, так действует на нас слово Аввакума? Потому что за этим словом стоит сам автор, обжигающая правда, подлинность всего пережитого им, его готовность пойти за веру на костер (чем и закончилась его героическая, мученическая жизнь). В своем слове он “дышит тако горящею душою”, употребляя его собственное выражение. Вот уж где поистине: “Как живу, так и пишу. Как пишу, так и живу” (как впоследствии определял принцип своего жизненного поведения один из русских писателей). Эта целостность, неразрывность слова и дела стали и этическим заветом славянофилов, ставивших во главу угла писательской личности нравственные качества (И. В. Киреевский: поставить “чистоту жизни над чистотой слога”).

Аввакум — не писатель в общепринятом “профессиональном” значении слова, писательство для него — необходимое средство борьбы. “По нужде ворчу, — писал он, — понеже докучают. А как бы не спрашивали, я бы и молчал больше”. Но в этом “ворчании” — какой художник слова! Какое богатство жизненно психологических связей протопопа с миром (царь Алексей Михайлович, патриарх Никон, боярин Ртищев, Симеон Полоцкий, боярыня Морозова, воевода Пашков, священники, паства и т. д.), и какая, иногда в нескольких словах, изобразительная сила в показе человеческих характеров, какое разнообразие интонаций (от язвительной по отношению к Никону до задушевной — с женой Марковной)! И совершенно уникальный, “природно русский”, разговорный народный язык (“принципиально непереводимый” на европейские языки, по Достоевскому).

Религиозно-церковное сознание Аввакума, при всей своей догматичности, насыщено, драматизировано “страстьми”, переживаниями, которые вносят в познание им сущего элемент сердечного всеведения (подобно тому как для его современника Паскаля только с “болью сердца” достигается полнота истины). Обличитель “отступнической блудни”, готовый “перепластать на четверти” никониан (хотя сам отвергает жестокость в делах веры: “Мой Христос не приказал нашим апостолам так учить, еже бы огнем, да кнутом, да вислицею в веру приводить”), Аввакум как христианин и страдает и сострадает, он испытывает “печаль”, ему “горько зело”, он “плачет” за людей, ему их жаль и т. д. В религиозном опыте Аввакума и в самой судьбе его выразилось то предощущение катастрофичности бытия, которое будет постоянно сопровождать историю России вплоть до настоящего времени.

Второй раскол ожидал Россию при сыне царя Алексея Михайловича — Петре I, реформы которого раскололи нацию на европеизированный образованный слой и народную массу. Петровские реформы стали предметом длительного исторического спора между их сторонниками и противниками. Но даже и славянофилы, которых западники необоснованно обвиняют в огульном отрицании этих реформ, в действительности признавали их историческую необходимость, целесообразность, как освобождение, по словам К. С. Аксакова, от “исключительной национальности”, как выход в мир, в активные взаимоотношения с Европой, что позволило русскому народу полнее реализовать свои потенциальные духовные силы, утверждать свое призвание в мире. Но при этом славянофилы не принимали таких радикальных реальностей петровских реформ, как разрыв с духовно-культурным наследием Древней Руси, с многовековыми народными, культурными традициями. Неблагоприятные последствия имели церковные преобразования. Петр покончил с патриаршеством, в 1721 был учрежден Святейший синод, что привело к полнейшей зависимости церкви от государства, к обмирщению церковной власти.

В н. XVIII в., в результате заимствования с Запада сугубо утилитарных знаний, технической, административной, военной, мореходной и прочей терминологии, с распространением переводной мирской литературы — вследствие всего этого русский язык, письменность перегружаются варваризмами, канцеляризмами, языковой иностранщиной. Всего каких-нибудь три — четыре десятка лет отделяют литературу петровского времени от “Жития” Аввакума, а между ними — непроходимая пропасть. Как будто не было мощной стихии “природного русского” языка, не было глубинной духовности и психологизма. Как будто бы все началось на пустом месте, без родной почвы, без корней.

Начиная со 2-й четв. XVIII в. в течение многих десятилетий развитие русской литературы сковывалось заимствованной ею формой французского классицизма XVII в. (который сам ориентировался как на образец на античную “классику”, хотя и был вызван внутренними государственными потребностями своего времени). Свойственная французскому классицизму рационалистичность становится главным средством познания и для русских классицистов. Если для древнерусской литературы просвещение означает просвещение светом веры (вспомним “Просветитель” Иосифа Волоцкого), то для писателей XVIII в. просвещение сводится к знаниям, науке. Первая же сатира Антиоха Кантемира “На хулящих ученье, или к уму своему” — направлена против тех, кто отрицает значение науки, не видит в ней никакой пользы, враждебно относится к ней. И в других сатирах непросвещенность ума явлена как причина человеческих пороков, дурного воспитания, невежества тех дворян, которые тщеславятся своим происхождением, не имея никаких гражданских, военных заслуг и т. д. Но примечателен сам взгляд сатирика на свое призвание: в четвертой сатире “Об опасности сатирических сочинений”, говоря о “ненависти всего мира” к сатирику, автор замечает: “Смеюсь в стихах, а в сердце о злонравных плачу”. Это то, что станет потом у Н. В. Гоголя “смехом сквозь слезы”, что на его могильной плите будет увековечено словами псалма: “Горьким смехом моим посмеюся”.

Язык сатир Кантемира (при отдельных метких выражениях) был так труден для восприятия тогдашнего читателя (не говоря уже о читателе современном), что автор счел необходимым сопроводить текст примечаниями, иногда даже в виде перевода. Тяжелым, неуклюжим языком писал свои стихотворные произведения Василий Тредиаковский, но в отличие от Кантемира, с его близким к прозе силлабическим стихом, Тредиаковский ввел в стихосложение более свойственный русскому языку тонический стих (вместо известного числа слогов в силлабическом стихе — правильное чередование ударного и безударного слогов). М. В. Ломоносов усовершенствовал этот ритмический стих с помощью ямба, отчего появилась невиданная в русских виршах энергия, полетистость, звучность стиха. И это не было частным вопросом стихосложения, а отвечало духу времени с его победами русского оружия. В ямбическом стихе как бы чудился “орлиный полет” победоносных русских полков (вроде оды Ломоносова “На взятие Хотина”).

Обожествляя Петра, горячо ратуя за петровские реформы, Ломоносов не умалял, не отрицал прошлое России, он как великий патриот страстно отстаивал все то, что было связано с истоком духовно-национального самосознания. Заслон против хлынувшего в русский язык потока варваризмов он видел в церковнославянском языке, который наряду с разговорно-бытовым языком издревле составлял основу русского литературного языка. Статья Ломоносова “О пользе книг церковных в российском языке” как бы предопределила непрерываемое тяготение русской литературы к церковнославянизмам (от Радищева, с крайней славянизированностью языка его “Путешествия из Петербурга в Москву” — и в нем “Словом о Ломоносове”, до Маяковского, в дореволюционных поэмах которого богоборчество парадоксально соединено с влечением к церковнославянской лексике).

Человек глубоко религиозный, Ломоносов не отделял резкой чертой веру от науки, видя единый источник их в Божественном откровении. “Достойны посмеяния те люди, — говорил он, — которые дерзают по физике изъяснять непонятные чудеса Божий и самые страшные христианские тайны”. Но так же нелепа и другая крайность: “почитать открытия естественных наук противными христианскому закону”. В знаменитых духовных одах “Утреннее размышление о Божием величестве” и “Вечернее размышление о Божием величестве” Ломоносов при виде исполненных чудес явлений природы славословит величие Творца.

Между тем, все более очевидными становились узость, окаменелость заимствованных у чужеземцев форм, приемов, которые мешали русской литературе выйти на путь самостоятельного национального развития. Любопытно “приказание” знаменитого Г. А. Потемкина драматургу А. П. Сумарокову, чтобы он написал “трагедию без рифм”. По этому поводу П. А. Вяземский в своей статье “О Сумарокове” пишет: “Это показывает проницательность и оригинальность ума Потемкина, который, и не бывши автором, требовал уже от драмы нашей новых покушений, не довольствуясь исключительным подражанием узким формам трагедии французской”. Но тот же Сумароков следовал не только французским литературными образцам. Гордо именуя себя “русским Вольтером”, он вносил в свои сочинения то, что называли тогда вольнодумством, подрывавшим устои государственности, Православия. В трагедии “Димитрий Самозванец” отвергается божественное происхождение царской власти, авторитет царя, как помазанника Божиего: “Когда б не царствовал в России ты злонравно, Димитрий ты иль нет, сие народу равно”. “Пускай Отрепьев он, но и среди обмана, коль он достойный царь, достоин царска сана”. Масонские идеи находят отражение в риторике, лексике, цель которой — размыть абсолютные религиозно-церковные ценности путем внесения абстрактно-гуманистических “общечеловеческих” понятий. Автор “Истории русской словесности, древней и новой” А. Галахов (СПб., 1863) пишет об отсутствии у Сумарокова “твердых начал”: “В сочинениях его часто не видишь определенного понятия как о том, что он осуждает или хвалит, так и о том, во имя чего произносится осуждение или похвала... Слова: наука, истина, честь, философия, суеверие, неверие... не сходили у него с языка, но ему было бы трудно заключить их в точные формулы. Что именно разумел он под ними? Всегда ли принимал их в одном и том же смысле? Вот вопросы, на которые не всегда есть решительные ответы в его сочинениях”. Масонский характер лексики Сумарокова и может быть ответом на недоумение исследователя.

Масонское влияние сказалось и в сочинениях М. М. Хераскова. После знаменитой “эпической поэмы” “Россияда”, посвященной взятию Иваном Грозным Казани, поэмы, прославляющей “подвиг предков”, выходит другая поэма Хераскова “Владимир” (о крестителе Руси) — в духе масонской аллегории. По словам самого автора, его поэма есть “странствование человека путем истины, на котором... находит стезю правды и, достигнув просвещения, возрождается”.

2-я пол. XVIII в., на которую пало правление Екатерины II, ознаменовалась расцветом, величием российского национального государства, победоносным расширением его пространства, ростом влияния его в Европе, драматическими событиями внутри страны. В эволюции самой Екатерины как бы отразилось общественное состояние России — от ее “Наказа” с применением к законам “начала истины и человеколюбия”, близости к французским просветителям — Вольтеру, Дидро и т. д. до подавления пугачевского восстания, ареста автора “Путешествия из Петербурга в Москву”, запрета масонских лож.

В отличие от утилитарного характера петровской “системы воспитания” с ее специальными знаниями на потребу государства, “система воспитания” в духе “Наказа” Екатерины имела целью приготовления людей “быть гражданами”, для которых знания подчинены нравственному началу. Императрица и сама находила время для занятия литературой, она сочиняла пьесы, сказки с явной педагогической целью — высмеивала незлобливо всякого рода человеческие недостатки, пороки, и в этой незлобливости, а не в ядовитой сатире видела средство исправления нравов, улучшения нравственных гражданских качеств человека. Написанная ею для внука, будущего императора Александра I, “Сказка о царевиче Хлоре” с ее аллегорическим поиском “розы без шипов”, т. е. добродетели, вдохновила Г. Р. Державина на создание его прославленной оды “Фелица”.

С идеей нравственного воспитания личности связано творчество Д. И. Фонвизина, которого Пушкин назвал “из перерусских русским”. В молодости он увлекался Вольтером, другими французскими просветителями, был постоянным участником кружка атеистически настроенных вольнодумцев. Служба в Петербурге переводчиком иностранной коллегии, в других высоких учреждениях открывала ему знакомство как с темными нравами великосветской среды, так и с теми близкими его идеалу людьми, для которых принципом жизни была “честность”, “любовь к своей нации”. Сам Фонвизин, по свидетельству знавших его, при всем насмешливом, язвительном складе его ума сатирика, обладал необычайной добротой сердца, отзывчивостью на нужды близких, благородством. В свободное от петербургской службы время он приезжал к родным в Москву, в свое подмосковное имение, с которыми были связаны многие прототипы его комедий “Бригадир” и “Недоросль”.

Он увлекается театром, драматической литературой, уже юношей выказывая скептическое отношение к дутым страстям ложноклассической трагедии. Так, говоря о прочитанной им новой французской трагедии “Троянки”, изобилующей смертями и воплями сфабрикованных древнегреческих героев, он заключает: “Однако, плюнем на них. Стихотворец подобен попу, которому, живучи на погосте, всех не оплакать. Я сам горю желанием написать трагедию, и рукою моей погибнут по крайней мере с полдюжины героев, а если рассержусь, то и ни одного живого человека на театре не оставлю”. Несмотря на такое трезвое понимание классической условности, искусственности, ими отмечены не только “Бригадир”, но и “Недоросль” — с прямолинейно смысловыми именами положительными: Правдин, Стародум, отрицательными: Простаков, Вральман, Кутейкин; резонерством Стародума, рупора идей самого автора; единством места и времени, каноническими пятью актами. Все эти условности формы как бы “трещат по швам” от вторжения в пьесу реальной жизни с картинами провинциального помещичьего быта, живыми чертами человеческих характеров, метким разговорным языком персонажей. Главный герой “Бригадира” Иванушка, воспитанник французского гувернера-кучера, побывавший в Париже, презирает все русское, в том числе и своих родителей за отсутствие у них “разума”. На слова отца “бригадира”: “Да ты что за француз? Мне кажется, ты на Руси родился”, Иванушка отвечает, что тело его родилось в России, но дух принадлежит Франции. Такие лакеи иностранщины не переводились на Руси в жизни и в литературе — вплоть до Смердякова в “Братьях Карамазовых” Достоевского, который злобствует, что в 1812 году глупую нацию, т. е. русских, не завоевала умная нация, т. е. французы.

Другой повеса — Митрофанушка в “Недоросле” представлен как уродливый плод уродливого воспитания, злонравия той помещичьей среды, где господствуют крепостнические порядки с их произволом и “бесчеловечием”, как говорит положительный герой пьесы Стародум. В противовес “европеизму”, воспитанию показному, внешнему Стародум высказывает мысли (и это мысли самого автора) о “нравственном воспитании”. Смысл его не в том, чтобы “чужим умом набивать пустую голову”. Главное в человеке, что не меняется как ценность “во всякое время” — это душа. “На все прочее мода: на умы мода, на звание мода, как на пряжки, на пуговицы”. “Без нее просвещеннейшая умница — жалкая тварь. Невежда без души — зверь”. “Верь мне, что наука в развращенном человеке есть лютое оружие делать зло”.

В век просветительства, употребляя его слово “моды” на науку, Фонвизин прозорливо увидел величайшую опасность в отрыве от ее религиозной, нравственной основы. Впоследствии Достоевский скажет, что при взгляде на науку как на высшую самоценность, ученый, если надо для науки — резать детей, то он и будет резать. То, что ныне называется на ученом языке сциентистской цивилизацией (от лат. scientia — знание, наука), оказавшейся в глубочайшем духовном кризисе, подтверждает, как правы были в своих прозрениях лучшие русские умы.

В лице Фонвизина русская мысль перестает быть ученицей Запада, во взаимоотношениях с нею утверждает свою самобытность. Воочию увидев Запад таким, каков он есть, Фонвизин прощается с прежней идеализацией его. Писанные им во время путешествия по Франции письма замечательны острой наблюдательностью, трезвостью, независимостью суждений о тех или иных явлениях европейской жизни. “Надобно отрешиться вовсе от общего смысла и истины, если сказать, что нет здесь весьма много чрезвычайно хорошего и подражания достойного. Все сие однако ж не ослепляет меня до того, чтоб не видеть здесь однако же и больше совершенно дурного и такого, отчего нас Боже избави”, — делится он своими впечатлениями в одном из писем. Говоря о французах как о нации “человеколюбивейшей”, он вместе с тем приводит свой разговор с парижанами, весьма нелестный для их национального характера. “Сколько раз, имея случай разговаривать с отличными людьми, напр., о вольности, начинал я речь мою тем, что сколько мне кажется, сие первое право человека во Франции свято сохраняется; на что с восторгом мне отвечают: “que le Francais est ne' libre” (француз рожден свободным), что сие право составляет их истинное счастье, что они помрут прежде, чем потерпят малейшее его нарушение. Выслушав сие, завожу я речь о примечаемых мною недостатках и нечувствительно открываю мысль мою, что желательно б было, если б вольность была у них не пустое Слово. Поверите ли, что те же самые люди, которые восхищались своей вольностью, тот же час отвечают мне: “O, Monsieur,vous avez raison! Le Francais est ecrase! Le Francais est esclave (О, мсье, вы правы. Француз придавлен... Француз раб). Говоря сие, впадают в преужасный восторг негодования. Если сие разноречие происходит от вежливости, то по крайней мере не предполагает большого разума”.

Письма писались за два года до революции 1789 года, и предчувствие ее как бы запечатлелось в этих письмах, в этих нарисованных автором страшных картинах разложения французского общества, развращения нравов, беззакония, нищеты народных масс, всеобщей продажности, беспощадной власти денег и т. д. “Ни в чем на свете я так не ошибся, как в мнениях своих о Франции. Радуюсь сердечно, что я ее сам видел... что не может уже никто рассказами своими мне импонировать”.

Итогом его размышлений об увиденном на Западе стало убеждение, что “наша нация не хуже никоторой” и даже то, что он готов отдать предпочтение своей, русской нации: “Если здесь прежде нас жить начали, по крайней мере мы, начиная жить, можем дать себе разную форму, какую хотим, и избегнуть тех неудобств и зол, которые здесь вкоренились”. Эта мысль о самобытности русского исторического пути роднит Фонвизина со славянофилами.

Есть у Фонвизина забавное вроде бы, но прямо-таки символическое описание одной истории. В Калуге простая русская женщина, “великая богомолка”, молилась за него, “громогласно вопия: Спаси его, Господи, от скорби, печали и от западной смерти! Скорбь и печаль я весьма разумел, ибо в Москве то и другое терпел до крайности, но западной смерти не понимал. По некоторым объяснениям нашел я, что Марфа Петровна в слове ошиблась и вместо внезапной врала об западной смерти”.

Судьба спасла Фонвизина от западной смерти. Вольтерианец в молодости, он с годами, освобождаясь от ложного просвещения, все более проникается светом веры и кончает жизнь глубоко религиозным человеком. По рассказу очевидцев, уже в парализованном состоянии, сидя однажды в церкви Московского университета, он говорил университетским питомцам, указывая на себя: “Дети! возьмите меня в пример: я наказан за свое вольнодумство! не оскорбляйте Бога ни словами, ни мыслию!”

В истории России особенно захватывающим для Пушкина был XVIII век. Много труда положил он на изучение Петровской эпохи, плодом которого стала “История Петра I”, не завершенная им и не изданная после его смерти из-за критических суждений о некоторых сторонах исторической деятельности и личности Петра I. Он также занялся историческими разысканиями в государственных архивах и библиотеках, прежде чем начать “Историю Пугачева”. “Никто так хорошо не судил русскую новейшую историю, как Пушкин”, — писал один из его современников, знаток исторических источников XVIII в.; “...я находил в нем сокровища таланта, наблюдений и начитанности о России, особенно о Петре и Екатерине, редкие, единственные”. XVIII век России привлекал Пушкина мощью действовавших сил страны, вышедшей на мировые просторы, колоссальностью характеров исторических лиц.

Изумленными очами смотрел на этот век и Гоголь. Прочитав отрывки биографии П. А. Вяземского о Фонвизине, Гоголь писал автору о заключенном в XVIII в. “волшебном ряде чрезвычайностей, которых образы уже стоят пред нами колоссальные, как у Гомера, несмотря на то что и пятидесяти лет еще не протекло. Нет труда выше, благороднее и который бы так сильно требовал глубокомыслия полного многостороннего историка. Из него может быть двенадцать томов чудной истории, и клянусь — вы станете выше всех европейских историков”. Говоря о великих именах прошлого, Ломоносове, Фонвизине, Державине и других, Гоголь пишет: “Никогда они даже не брались в сравнение с нынешней эпохой, так что наша эпоха кажется как бы отрублена от своего корня, как будто у нас вовсе нет начала, как будто история прошедшего для нас не существует”.

Изучавший состояние России конца XVIII в. (в т. ч. и в парижских архивах) академик Е. В. Тарле пришел к заключению, что тогдашняя “русская торговля и промышленность были гораздо более развиты, чем в большинстве континентальных держав, и что (кроме Франции) ни одна страна не была столь экономически независима, как именно Россия тех времен”. Громом побед славили Россию на всю Европу, как тогда говорили — вселенную “екатеринины орлы” — Потемкин, Румянцев, Суворов, Ушаков, Репнин. В лучших творениях Державина классическая условность сметается силой вдохновения, исторического чувства автора. Сам поэт считал себя певцом Фелицы — императрицы Екатерины II, связывая свое бессмертие как производное от ее бессмертия. Он и певец государственного величия России, ее ослепительных побед, ее великих полководцев. Много стихотворений он посвятил Суворову, с которым был в добрых отношениях и с кем его объединял общий для них высокий патриотизм.

Державина с цельностью его личности как государственного деятеля и великого пиита, убежденного консерватора, обошло стороной модное в то время “просветительство”. В стихотворении “Колесница”, написанном при известии о революционных событиях во Франции в 1793, говорится об этой стране: “От философов просвещенья... ты пала в хаос развращенья”. Спустя полвека с небольшим Ф. И. Тютчев, долгие годы живший на Западе, в статье “Россия и революция” основным свойством революции назовет ее антихристианский дух. Основа западной цивилизации — “человеческое я, заменяющее собою Бога”. И не к нынешним ли “российским демократам”, объявившим “перестройку-революцию”, ориентирующимся на “цивилизованный” Запад, можно отнести слова Тютчева: “Революция, если рассматривать ее с точки зрения самого ее существенного, самого первичного принципа, есть чистейший продукт, последнее слово, высшее выражение того, что... принято называть цивилизацией Запада... Мысль эта такова: человек, в конечном счете, зависит только от себя самого...”.

В статье “О лиризме наших поэтов” Гоголь, говоря о некоторых стихотворениях Ломоносова, Державина, Пушкина, Языкова, писал: “Наши поэты видели всякий высокий предмет в его законном соприкосновении с верховным источником лиризма — Богом, одни сознательно, другие бессознательно”. “Я есмь — конечно, есть и Ты!” — воскликнет он в своей знаменитой оде “Бог”. Глубоким религиозным чувством одушевлена эта ода, где поэтические образы — определение свойств Творца — не посягают на христианскую догматику. Бог, земная судьба человека и вечность, смысл бытия — об этих тайнах много размышляет поэт. “Жив Бог — жива душа моя!” — уверяет он в стихотворении “Бессмертие души”. Не может умереть дух — сущий, непостижимый, живущий внутри и вне человека. В стихотворении “На безбожников” он видит в вольнодумцах духовных слепцов, не признающих всевышнего промысла, полагающих, что в мире правит слепой случай.

Собственные порывы его мысли о тщете земной прерываются светлой нотой веры:

“Все суета сует! — я, воздыхая, мню:
Но бросив взор на блеск светила полудневна, —
О, коль прекрасен мир! Что ж дух мой бременю?
Творцом содержится вселенна.
...Он видит глубину всю сердца моего,
И строится моя Им доля”.

Это из стихотворения “Евгению. Жизнь званская”, обращенного к митр. Евгению Болховитинову, другу Державина, археологу и историку русской литературы. В заключительной строке поэт говорит о своем доме в Званке на берегу Волхова: “Здесь Бога жил певец, Фелицы”.

Смерть и бессмертие. Как все крупное, колоссальное в исторических личностях XVIII в., в их деяниях вызывает мощные, победительные звуки державинской лиры, так по контрасту с ними, с несокрушимостью, кажется, светского блеска и земной славы, воплем ужаса и недоумения отзывается реальность смерти.

Где стол был яств, там гроб стоит;
Где пиршеств раздавались лики,
Надгробные там воют клики,
И бледна смерть на всех глядит.
(“На смерть князя Мещерского”)

Смерть никого не щадит: и царей ожидает такая же участь, как и их рабов. Горестью и отчаянием пронизано стихотворение “На смерть Катерины Яковлевны”, жены Державина.

Роют псы землю, вкруг завывают,
Воет и ветер, воет и дом;
Мою милую не пробуждают;
Сердце мое сокрушает гром!
...Все опустело! Как жизнь мне снести?..

Невольно приходит на память описание в повести Андрея Платонова “Сокровенный человек”, как машинист Пухов, похоронивший жену, с опустелой душой встречает утро в опустевшем для него доме и мире: “...вьюга жутко развертывалась над самой головой Пухова, в печной трубе, и оттого хотелось бы иметь рядом с собой что-нибудь такое, не говоря про жену, но хотя бы живность какую... Нечаянно он крикнул, по старому сознанию: — Глаша! — жену позвал; но деревянный домик претерпевал удары снежного воздуха и весь пищал. Две комнаты стояли совсем порожними, и никто не внял словам Фомы Егорыча”.

Через столетие с лишним порываются друг к другу стенания живых человеческих душ, несмотря на “классицизмы” и “соцреализмы”.

В оде “Тление и нетление”, посвященной памяти М. И. Кутузова, Державин предается раздумью о смерти и бессмертии. Нетленье, бессмертие Кутузова поэт видит в его деяниях как сына Отечества, как его спасителя.

Современник Державина А. Т. Болотов в своих записках от 1796 писал о нем: “Славный наш поэт, Гаврила Романович Державин — не русский, а татарский дворянин с низу и потому называется мурзой” (Державин был потомком татарского рода Багрима.) И о себе, касаясь истории своих предков, Болотов сказал: “Скажу вам, любезный приятель, что я природы татарской!., сие ничто иное значит, как то, что первые наши предки были татары и выехали в Россию из Золотой Орды”.

Оба потомка татарского рода стали гордостью России, и это только лишний раз доказывает, сколь мощно было обаяние, влияние русской, православной культуры, что она становилась родной для людей иной народности, национальности. И оба они остались верны православной вере, когда многие их современники-вельможи впадали в соблазн вольнодумства, масонства. По словам автора “Истории русской словесности” А. Галахова, масоны неоднократно привлекали Державина в “свое отечество, но всегда без успеха”. А Болотов сам рассказывает, как, познакомившись в Москве с М. М. Херасковым и зная его принадлежность к “масонскому ордену”, он проявлял в общении с ним “возможнейшую осторожность”: “...как он ни старался уговаривать меня, чтоб я когда-нибудь приехал к нему на вечерок, но я, ведая, что по вечерам бывают у него собрания сокровенные по их секте, и опасаясь, чтоб не могли они меня каким-то образом и против хотения моего втянуть в свое общество, всегда извинялся недосугами...” И уже младший современник Державина и Болотова С. Т. Аксаков расскажет впоследствии в своих воспоминаниях “Встреча с мартинистами”, как в начале XIX в. ему, молодому человеку, с опасностью для жизни удалось избежать силков масонских.

Болотов обладал поистине энциклопедически разносторонними дарованиями: прекрасный знаток, практик сельского хозяйства, агроном, селекционер, экономист, садовник, архитектор, рисовальщик, историк, писатель. Он автор замечательной книги “Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков 1738—1793”. Писанные не для печати (впервые извлечения из записок появились в журнале “Сын Отечества” в 1839, а в 1870 — 73 они вышли 4-томным приложением к журналу “Русская старина”), адресованные детям, потомкам, записки Болотова открыли читателю богатейшие пласты русской жизни XVIII в. Здесь и события, связанные с Семилетней войной, и дворцовые нравы при Петре III, деятельность масонов, судьба издателя Новикова, казнь Пугачева, картина дворянского провинциального быта и т. д. И через все повествование, можно сказать, светится образ самого повествователя, в котором удивительная зоркость взгляда, пытливость ума, редчайшая обширность познаний органично соединена с нравственной возвышенностью, религиозной глубиной. Личность автора характерно выражена в естественности, простодушии его слога, в том особом тоне разговорной его речи, который он сам назвал разговором “с прямым сердцем и душой”. Кстати, “прямота”, как черта нравственная, проходит через всю русскую историю, русскую культуру. В присяге избранному на всероссийский престол государю Михаилу Федоровичу Романову, говорилось: “Служити мне ему Государю и прямить и добра хотеть и безо всякие хитрости”. Оптинский старец Амвросий писал о другом оптинском старце, что в “письмах своих он обнажает истину прямо”. У русских классиков: “прямой поэт” (Державин), “Таков прямой поэт” (Пушкин), “счастье прямое” (Жуковский), “свободою прямою” (Батюшков), “чья мысль ясна, чье слово прямо” (К. Аксаков), “прямота чувств и поведения” (Достоевский), “прямые и надежные люди” (Лесков) и т. д. Говоря о языке “Записок” Болотова, следует признать, что таким выразительным в своей обыденной простоте языком никто в литературе XVIII в. не писал, включая и Карамзина, языковая реформа которого сблизила литературный язык с разговорной речью, но в пределах светской среды. Пушкин не читал “Записок” Болотова, которые стали публиковаться только после его смерти, и стоит лишний раз дивиться всеведению его гения, тому, как он мог в “Капитанской дочке” уловить дух русской жизни XVIII в. с тем языковым мышлением своего героя, которое сродни болотовскому.

Есть в “Записках” Болотова эпической силы рассказ о том, как один из его предков по имени Еремей во время войны с крымскими татарами попадает к ним в плен, более двадцати лет проводит как раб в жестокой неволе; бежав из плена, добирается до родимых мест и, ожидая увидеть с пригорка свой дом, не видит его: “На месте, где он живал... росли конопли”. Как понятно испытанное Еремеем потрясение фронтовику, вернувшемуся с войны на пепелище — из стихотворения М. Исаковского “Враги сожгли родную хату”; офицеру, сутками добиравшемуся до родной деревни в вологодской глубинке и видящему, что нет деревни, остались от нее одни заросли (рассказ В. Белова “За тремя волоками”).

Рассказчик, то есть Андрей Тимофеевич Болотов, и сам живет в прекрасном мире созидания, и вовлекает нас в него. Воплощением этого созидания стало сотворенное им садово-парковое чудо в Богородицке, Тульской губ., посмотреть которое приезжали отовсюду. Один из посетителей, наместник губернии, изумленный “прекрасными зрелищами”, слагает на ходу целый “акафист” увиденной им красоте. И действительно, неким напоминанием о земном рае отзывается это творение рук человеческих, и как свыше давались монастырской братии силы и умение обращать кусок мерзлой северной земли в плодоносящие грядки, так благодатью Божией отмечено это преображение ничем не приметного уголка тульской земли в край изобилия и чудес.

Говоря словами самого Болотова, “философией” его были “надежда и упование, возлагаемые всегда и во всем на помощь, покровительство и охранение Божеское”. И все поразительное многообразие его интересов — научных, практических — объединялось вокруг его религиозных, православных убеждений. Он писал богословские статьи, книги. Еще в молодые годы наряду с сочинением “Чувствования христианина при начале и конце каждого дня в неделе, относящегося к самому себе и Богу”, он пишет “Детскую философию” с христиански-церковным обоснованием своих педагогических размышлений.

Как отмечалось выше, Ломоносов не ставил резкой границы между наукой и верой, видя единый их божественный источник. В обществе духовного и научного постижения мира, природы, мироздания, в православном осмыслении бытия и видится Болотову задача истинного просветительства, чему он и посвятил всю свою долгую, в 95 лет, замечательную жизнь.

В русской литературе конца XVIII в. классицизм уступает место сентиментализму (от фр. sentiment — чувство). Сентиментализм присущ и радищевскому “Путешествию” с “уязвленностью” души рассказчика “страданиями человечества”, патетической чувствительностью, экзальтированностью его реакции на угнетение людей, эмоциональными воспоминаниями. Но в более полном своем развитии сентиментализм связан с именем Н. М. Карамзина. Свои “Письма русского путешественника” он назвал “зеркалом души моей” — все увиденное за границей пропущено им через свои переживания, “мечтания”. В описании автором достопримечательностей Франции, Англии, Германии, его встреч с европейскими знаменитостями, с людьми разных сословий, в передаче подробностей культурной, общественной, политической жизни много восторженного, чувствительного. Благоговейное отношение к Франции, Западу, однако, омрачается, а затем сменяется глубоким разочарованием по ходу французской революции.

Русская литература XVIII в., начавшаяся с подражания западному рационалистическому просвещению, завершилась отвержением его, возвращением в лице Фонвизина и Карамзина к древнерусским духовным истокам. В молодости вращавшийся в кругу масонов, Карамзин позднее порывает с ними. За год до начала Отечественной войны 1812 года он пишет “Записку о древней и новой России”, с выраженным в ней пафосом русского национального сознания. “Мы стали гражданами мира, но перестали быть в некоторых случаях гражданами России. Виною Петр”. Плодом двадцатилетнего изучения летописей и других исторических источников и художественного творчества стала “История государства Российского”, о которой Пушкин сказал: “Древняя Россия, казалось, найдена Карамзиным, как Америка Колумбом”.

Россия входила в XIX век в духовно-идеологическом единоборстве с Европой, которое во всей своей глубине и остроте обнаружилось в Отечественной войне 1812 года, поднявшей на небывалую высоту русское национальное самосознание и вызвавшей явление нашего всеобъемлющего гения Пушкина.
М.П. Лобанов

ЛИТИЯ (греч.: молитва), в православном богослужении: 1) часть всенощного бдения, 2) молитва за усопших.

ЛИТУРГИЯ, самое важное богослужение, во время которого совершается Святейшее Таинство Причащения, установленное Господом нашим Иисусом Христом в четверг вечером, накануне крестных Его страданий. Умывши ноги Своим апостолам для показания им примера смирения, Господь, воздав хвалу Богу Отцу, взял хлеб, благословил его, преломил и дал апостолам, говоря: “Приимите, ядите: сие есть Тело Мое, еже за вы ломимое”; потом Он взял чашу с виноградным вином, также благословил ее и подал апостолам, говоря: “Пиите от нея вси: сия есть Кровь Моя Новаго Завета, яже за вы и за многия изливаемая во оставление грехов”; причастив их, Господь дал заповедь всегда совершать это таинство: “Сие творите в Мое воспоминание” (Мф. 26: 26-28; Лк. 22: 19; 1 Кор. 11: 24).

Апостолы совершали св. Причащение по заповеди и примеру Иисуса Христа и научили христиан совершать это великое и спасительное таинство. В первое время порядок и образ совершения литургии передавался устно, и все молитвы и священные песнопения заучивались на память. Затем стало появляться и письменное изложение апостольской литургии. С течением времени литургия пополнялась новыми молитвами, песнопениями и священными действиями, что нарушало в разных церквах единообразие в совершении ее. Являлась потребность объединить все существовавшие чины литургий, внести единообразие в их совершение. Это и было сделано в четвертом веке, когда прекратились гонения на христиан и христианская Церковь получила возможность приступить к благоустройству внутренней своей жизни (Вселенские Соборы). В это время св. Василий Великий записал и предложил к общему употреблению составленный им чин литургии, а св. Иоанн Златоуст несколько сократил этот чин. В основу этого чина была положена древнейшая литургия св. апостола Иакова, первого епископа Иерусалимского.

Литургия имеет различные названия. Первое название — “литургия” — греческое, означает “общественная служба” и указывает на то, что Таинство св. Причащения есть умилостивительная Жертва Богу за грехи всего общества верующих — живых и умерших. Так как Таинство св. Причащения по-гречески называется Евхаристией, что значит “благодарственная жертва”, то и литургия называется также “евхаристией”. Чаще всего литургию называют “обедней”, так как ее положено совершать в полуденное (обеденное) время, и Тело и Кровь Христовы, предлагаемые в Таинстве св. Причащения, в Слове Божием называются “Трапезой” и “Вечерей” Господней (1 Kop. 10: 21; И: 20). В апостольское время литургия называлась еще “преломлением хлеба” (Деян. 2: 46). На литургии воспоминаются земная жизнь и учение Иисуса Христа от рождения и до вознесения Его на небо и принесенные Им на землю спасительные блага.

Порядок литургии такой: сначала приготовляется вещество для Таинства, потом верующие приготовляются к Таинству и, наконец, совершается самое Таинство, и верующие причащаются. Литургия, таким образом, разделяется на три части, называемые: проскомидией, Литургией оглашенных и Литургией верных.

ЛИТУРГИЯ ВЕРНЫХ, третья часть литургии, называемая так потому, что на ней могут присутствовать только верные, т.е. крещеные. Ее можно подразделить на следующие части: 1) перенесение честных Даров с жертвенника на престол; 2) приготовление верующих к освящению Даров; 3) освящение (пресуществление) Даров; 4) приготовление верующих к причащению; 5) причащение и 6) благодарение за причащение и отпуст.

ЛИТУРГИЯ ОГЛАШЕННЫХ, вторая часть литургии, называемая так потому, что при совершении ее могут присутствовать и оглашенные, т.е. готовящиеся к принятию Св. Крещения, а также кающиеся, отлученные за тяжкие грехи от Св. Причащения.

ЛИТУРГИЯ ПРЕЖДЕОСВЯЩЕННЫХ ДАРОВ, вид литургии, во время которой не совершается Таинство Евхаристии, а верующие причащаются Преждеосвященными Дарами, т.е. освященными прежде, на предыдущей литургии св. Василия Великого или св. Иоанна Златоуста.

ЛИХВИН (с 1944 Чекалин), город в Тульской обл., в Суворовском р-не. Расположен на левом берегу Оки. Население 1,2 тыс. чел.

Известен с 1565 под названием Лихвин. В XVI—XVIII вв. входил в состав Большой засечной черты, был центром Лихвинских засек. Город с 1776. В 1944 переименован в Чекалин в честь казненного здесь 6 ноября 1941 партизана Героя Советского Союза Саши Чекалина.

ЛИХО (лихо одноглазое), в древнерусской языческой мифологии воплощение горя и злой доли, неразборчивости и несправедливости судьбы. В русских сказках предстает в облике худой женщины без одного глаза или великанши, пожирающей людей.

ЛИХОРАДКИ (трясовицы), в древнерусской мифологии духи болезни в образе женщин — “сестер-трясовиц”. Число этих духов чаще всего называется двенадцать, но бывает и по-другому. В памятниках XVIII в. называются их имена — тресея, отнея, гладея, аввареуша, храпуша, пухлея, желтея, авея, немея, глухея, каркуша и др. Образы сестер-трясовиц связаны с апокрифическим мотивом дочерей царя Ирода — простоволосых женщин дьявольского обличья.
О.П.

ЛИХОСЛАВЛЬ, город в Тверской обл. Расположен на окраине Лихославльской гряды. Население 13,4 тыс. чел.

Город с 1925; образован из с. Осташкова (известно с 1624) и сельца Лихославля (упоминается в н. XIX в.). В 1849 в Осташкове построена станция Николаевской железной дороги; в 1870 открыто движение на участке Лихославль — Торжок, при станции возник поселок.

ЛИЧУТИН Владимир Владимирович (р. 13.03.1940), русский писатель. В повестях (“Душа горит”, 1976, “Крылатая Серафима”, 1978) — суровая повседневность поморов, где властвуют трудовой обряд, “родовая память” и традиционная нравственность, питаемая народным Православием. Роман “Скитальцы” (1985) о молодых старообрядцах 1-й пол. XIX в., долготерпение и смирение героев понимаются автором как признак сильной нравственной души. Роман “Любостай” (1987) — о “расхристанной душе” интеллигента и надломе русской нации к исходу XX в. Историческая эпопея “Раскол” (1990 — 96) — о трагической для России религиозной смуте XVIII в. Книга: “Душа неизъяснимая. Размышления о русском народе” (1986 — 87) — сказовый слог, сплавляющий “народное краснословье” и старообрядческую словесность.

ЛОБАНОВ Михаил Петрович (р. 17.11.1925), русский критик, публицист и общественный деятель. Вырос в многодетной крестьянской семье на Рязанщине близ родины Есенина. В 17 лет был призван в армию, на Курской дуге получил тяжелое ранение, был демобилизован. Окончил филологический факультет МГУ в 1949. Первая книга — “Роман Л. Леонова “Русский лес” (1958). Приобрел широкую известность публикациями в “Молодой гвардии”, одна из которых стала истинной классикой Русского Возрождения (1968). Автор биографий драматурга А.Н. Островского и славянофила С.Т. Аксакова и ряда других книг, составитель документального сборника “Сталин” (1995). Лобанов всегда отличался непреклонной верностью русскому патриотизму, никогда не каялся и не отступал перед постоянными поношениями и угрозами со стороны космополитов — партийных или “демократических” в равной мере. С 1960-х преподает в Литературном институте, многие из его учеников успешно продолжают дело учителя.
С.Семанов

ЛОБАЧЕВСКИЙ Николай Иванович (20.11.1792-12.02.1856), математик, создатель неевклидовой геометрии. Из мелкопоместных нижегородских дворян.

В 1807-10 Лобачевский учился в Казанском университете, по окончании которого оставлен читать лекции по математике, с 1814 — адъюнкт физико-математического факультета, с 1820 возглавил кафедру чистой математики, с 1822 ординарный профессор и декан физико-математического факультета. С 1827 Лобачевский шесть раз избирался ректором Казанского университета. В 1846 он оставил этот пост, получив назначение помощника попечителя Казанского учебного округа, с ноября 1855 уволен по болезни.

В н. 1820-х Лобачевский составил учебник по геометрии. В 1826 в работе “Новые начала геометрии с полной теориею параллельных” (опубл. в 1830) Лобачевский изложил основы неевклидовой геометрии. Эта теория, хотя и не получившая признания современников, совершила переворот в представлениях о природе пространства, в основе которого более 2 тыс. лет лежало учение Евклида, и оказала огромное влияние на развитие математического мышления. Лобачевскому принадлежат многие труды по алгебре (наиболее значительный “Алгебра, или Вычисление конечных”, 1834), математическому анализу, теории вероятностей, механике, физике и астрономии.
В.А. Федоров

ЛОБАЧЕВСКОГО ГЕОМЕТРИЯ (неевклидова геометрия), геометрическая теория (1826), построенная великим русским математиком Н. И. Лобачевским. Ученый доказал, что геометрия Евклида есть только одна из нескольких равноправных геометрий, одинаково безупречных, одинаково полноценных логически, одинаково истинных в качестве математических теорий.

ЛОВАТЬ, река в Белоруссии и России (Псковская и Новгородская области). Длина 530 км. Основные притоки: Локня, Редья, Полисть (лев.); Кунья (прав.).

ЛОВЧИЙ, 1) придворная должность на Руси, заведующий царской охотой, впервые упоминается в “Поучении” Владимира Мономаха (XII в.), в XVIII в. получила название “егермейстер”; 2) слуги русских бояр и помещиков, занимавшиеся организацией их охоты.

ЛОГОС (греч.: слово, поучение, предание, похвала), всеобщая закономерность, внутренний смысл явлений, разумная основа мира. По учению Церкви, Иисус Христос — Логос во плоти, вторая Ипостась Троицы.

ЛОДЕЙНОЕ ПОЛЕ, город в Ленинградской обл. Расположен на р. Свири (бассейн Ладожского оз.). Население 26,8 тыс. чел.

Вырос как поселок кораблестроителей при основанной в 1702 по указу Петра I Олонецкой судостроительной верфи (существовала до 1830). Город Лодейное Поле с 1785. С сер. XIX в. центр торговли лесом на Свири.

ЛОДЫГИН Александр Николаевич (6/18.10.1847-16.03.1923), русский электротехник, создатель лампы накаливания (см.: Электрическая лампочка). В молодости работал на Тульском оружейном заводе молотобойцем и слесарем, затем переехал в Петербург. К изучению электричества и его применения Лодыгин пришел после первых своих работ по проектированию летательных аппаратов тяжелее воздуха (т.н. “электролет Лодыгина”). В к. 1860-х разработал геликоптер с приводом винтов от бортового электродвигателя (вертолет). Работы по электрооборудованию летательного аппарата привели Лодыгина к изобретению угольной лампы накаливания (1872). Молибденовые и вольфрамовые (по телу накала) лампы Ладыгина демонстрировались на Парижской выставке (1900). Позднее он конструировал приборы электрического отопления, кислородные электрореспираторы, электропечи для плавки металлов, руд, а также для закалки и т.п. Ряд работ Лодыгина связан с электротягой на трамваях, железной дороге, метрополитене.

ЛОЖКА, предмет домашней утвари, в обрядах — символ члена семьи, живого или умершего.

Ложка была одной из немногих личных вещей крестьянина; ложки помечали, избегали пользоваться чужими. Ложка мужчины подчас противопоставлялась остальным по размерам и форме; ее использовали в народной медицине. На Украине полагали, что с помощью ложки умершего хозяина можно избавиться от родимого пятна, бородавки, нарыва, опухоли в горле и т. п.; она имела особое название — “одмирьска” или “видмирьска”. Ложку парня или девушки использовали в любовной магии: ее прижигали, чтобы приворожить к себе понравившегося человека.

Перед едой ложку клали обычно выемкой кверху, что как бы обозначало приглашение к еде; после же трапезы ложку переворачивали, показывая этим, что наелись. Вместе с тем в Орловской губ. не разрешалось класть ложку “вверх лицом” перед трапезой, иначе “умрешь с раскрытым ртом и глазами”. По поверью белорусов Могилевской губ., во время поминальной трапезы ложку за каждым приемом пищи нужно класть на стол, чтобы ею ели деды (умершие предки), а класть ложку нужно непременно выемкой вверх, иначе покойники перевернутся в могилах лицами вниз.

Если одна ложка, оставленная на столе на поминках, символизировала, как правило, одного умершего члена семьи и акт его кормления, то много ложек — всех умерших родственников или семью в целом, включая живых и мертвых. В Гомельской обл. после поминок складывали ложки в кучу и оставляли до утра на столе, чтобы быть всем вместе на “том свете”. Там же на “деды” ложки складывали на ночь вокруг миски с поминальным блюдом, а утром по положению ложки судили о том, приходили ли ночью “деды”: если утром она окажется перевернутой, значит, ею пользовался умерший.

В Малороссии и в Белоруссии в ночь под Рождество участники ужина оставляли свои ложки на столе, складывая венчиком на бортик миски с остатками кутьи; считали, что если ложка за ночь упадет или перевернется, то ее владелец в этом году умрет. На Русском Севере на ночь выносили на улицу ложки, наполненные водой: если она замерзала с ямочкой, то это сулило хозяину смерть, а если с бугорком — то жизнь.
А. Л. Топорков

ЛОЖЬ, преступление против истины. В народном сознании Святой Руси видится как тяжелый грех, присущий падшей природе человека: “Всяк человек ложь — и я тож” или “Все люди ложь и мы тож”. “Люди солгали, да и мы правды не сказали”. “Люди лгут, а нам веры не имут”.

В “Поучении сыновьям” Владимир Мономах говорит: “Лжи остерегайтесь, и пьянства, и блуда, от того ведь душа погибает и тело”.

Ложь так же живуча, как и истина, если не более (И. С. Тургенев).

Тля ест траву, ржа — железо, а лжа — душу (А.П. Чехов).

Ложь перед самим собою — это наиболее распространенная и самая сильная форма порабощения человека жизнью (Л.Н. Андреев).

Ложь ложью спасается (Ф.М. Достоевский).
О. Платонов

ЛОМОНОСОВ, город в Ленинградской обл., подчинен городской администрации С.-Петербурга, центр Ломоносовского р-на. Расположен на южном берегу Финского залива. Население 41,4 тыс. чел.

В к. XVII в. на месте современного города существовала мыза Теирис. В н. XVIII в. прилегающая территория была подарена кн. А.Д. Меншикову, при котором с 1710 начала формироваться слобода Ораниенбаум — один из наиболее значительных русских дворцово-парковых ансамблей XVIII в. (ныне музей-заповедник). Старейшее сооружение — Большой Дворец (1710—12, арх. Дж. М. Фонтана, Г. Шедель); от его главного северного фасада парадная фигурная лестница (1772—75, архитектор А. Ринальди) спускается к партерному Нижнему саду, соединенному искусственным каналом с заливом. В 1750—70-х востоку, югу и западу от дворца сформировался пейзажный Верхний парк, где арх. Ринальди построил небольшой дворец Петра III (1758 — 62), Китайский дворец (1762 — 68), павильон “Катальная горка” (1762 — 64). С 1780 город Ораниенбаум. В 1864 связан железной дорогой с С.-Петербургом. В к. XIX— н. XX вв. центр подготовки кадров по стрелковому делу для русской армии; в Ораниенбаумской стрелковой школе (осн. в 1882) работали оружейники С.И. Мосин, В.А. Дегтярев, Ф.В. Токарев и др. В 1948 город переименован в честь М.В. Ломоносова, основавшего в 1753 неподалеку Усть-Рудицкую фабрику по варке цветного стекла и изготовлению мозаичных смальт (закрыта в 1768).

ЛОМОНОСОВ Михаил Васильевич (8/19.11.1711-4/15.04.1765), гениальный русский ученый во многих отраслях знаний, поэт, просветитель, один из самых выдающихся светил мировой науки.

Отец Ломоносова, Василий Дорофеев (или Федоров), черносошный крестьянин, имел землю и суда для промысла по Мурманскому берегу; Ломоносов рос в простой и суровой обстановке. Еще подростком он ездил с отцом на промыслы и нередко подвергался опасностям. Грамоте Ломоносов научился сравнительно рано. Первые его недуховные книги, “врата учености”, были словенская грамматика Смотрицкого и арифметика Магницкого. Побуждаемый жаждой знания, Ломоносов в 1731 ушел с обозом в Москву, где был принят в “Спасские школы”. Много горя и нужды претерпел здесь Ломоносов: укоры отца, “несказанная бедность”, насмешки школьников. Способности, примерное прилежание и быстрые успехи Ломоносова были замечены. В 1736 в числе 12-ти лучших учеников Славяно-греко-латинской академии он вызван в Петербург для учения при Академии наук. В сентябре того же года Ломоносов был послан в Германию (Марбург) к Христиану Вольфу, для изучения химии и горных дел, причем вменялось в обязанность “учиться и естественной истории, физике, геометрии и тригонометрии, механике, гидраулике и гидротехнике”. В Марбурге Ломоносов пробыл до 1739. Здесь он получил обширное и основательное образование. В 1738 студент Ломоносов послал в Академию донесение на немецком языке о прослушанных лекциях и приобретенных книгах, рассуждение на латинском языке по физике и стихотворный перевод оды Фенелона, воспевающей счастье уединенной сельской жизни. Из Марбурга студенты были отправлены во Фрейберг к “горному советнику” Генкелю, причем содержание их было уменьшено наполовину и Генкелю было поручено держать студентов построже, объявить в городе, чтобы никто не верил им в долг. А так как Академия неисправно высылала деньги, то студенты очень нуждались, отсюда просьбы к Генкелю, неудовольствие на него. Ломоносов, обладая пылким темпераментом, поссорился с наставником и ушел из Фрейберга без дозволения Академии в 1740. Странствуя по Германии, Ломоносов женился на Елизавете-Христине Цильх. По некоторым источникам, по дороге из Марбурга в Голландию был насильно завербован в прусские солдаты, но бежал из крепости Везеля. После странствий Ломоносов прибыл согласно приказанию Академии, в 1741. В 1742 Ломоносов сделан адъюнктом по физике, в 1745, по отъезде проф. Гмелина за границу, профессором химии, в этой должности оставался до конца жизни. Деятельность свою Ломоносов характеризовал сам в 1753, в письме к Шувалову: “ежели кто, по своей профессии и должности, читает лекции, делает опыты новые, говорит публичные речи и дессертации, и вне оной сочиняет разные стихи и проекты к торжественным изъявлениям радости, составляет правила к красноречию на своем языке и историю своего отечества, и должен еще на срок поставить, от того я ничего более требовать не имею и готов бы с охотою иметь терпение, когда бы только что путное родилось”. В 1757 Ломоносов сделался членом Академической канцелярии и подключился к управлению академическими делами. В 1759 Ломоносову было поручено управление академической гимназией, университетом и географическим департаментом. Но как достижение положения, так и деятельность Ломоносова сопровождались непрерывной борьбой с академической канцелярией, которая заведовала не только экономическими, но и учеными и учебными делами, с господствовавшей немецкой партией, масонскими интригами Г.Н. Теплова и других “вольных каменщиков” в Академии, “с неприятелями наук российских, которые не дают возрасти свободно насаждению Петра Великого”. Напряженная деятельность, продолжительная борьба с враждебной партией преждевременно расстроили здоровье Ломоносова. Гениальные способности, глубокая любовь к науке, неизменное трудолюбие, пламенный патриотизм, непреклонная твердость воли при достижении цели — вот отличительные черты Ломоносова. Как ученый Ломоносов отличался необычайной широтой интересов; обогатил своими открытиями физику, химию, астрономию, географию, технику, геологию, историю, филологию; стремился использовать науку для развития производительных сил, поднятия благосостояния страны. Свои наблюдения и открытия Ломоносов излагал в блестящей общедоступной форме.

Научные исследования Ломоносова по химии и физике основывались на представлениях об атомно-молекулярном строении вещества. Ломоносов задумал написать большую “корпускулярную философию” — трактат, объединяющий в одно стройное целое всю физику и химию на основе атомно-молекулярных представлений. На путях к достижению этой цели Ломоносов совершил целый ряд мировых открытий, и прежде всего открыл Закон сохранения энергии, имевший для развития науки такое же огромное значение, как теория относительности. “...Все перемены, в натуре случающиеся, такого суть состояния, что сколько чего у одного тела отнимется, столько присовокупится к другому... Сей всеобщий естественный закон простирается и в самые правила движения: ибо тело, движущее своей силою другое, столько же оныя у себя теряет, сколько сообщает другому, которое от него движение получает”. Ломоносов считал законы сохранения вещества и движения основными, не требующими проверки аксиомами естествознания.

Ломоносов опроверг существующее в западной науке того времени учение об “огненной материи”. Подверг проверке опыт Бойля, который, прокалив на огне запаянный сосуд, содержавший металл, обнаружил увеличение веса вскрытого сосуда и приписал это проникновению сквозь стекло “огненной материи” (флогистона). Повторив опыт Бойля, но не вскрывая сосуда после нагревания, Ломоносов убедился, что “...славного Роберта Бойля мнение ложно, ибо без пропущения внешнего воздуха вес сожженного металла остается в одной мере”. И в отличие от химиков своего времени, Ломоносов исключил “огненную материю” из числа химических агентов.

Теоретическая химия Ломоносова целиком опиралась на достижения физики. “Физическая химия, — писал он, — есть наука, объясняющая на основании положений и опытов физики то, что происходит в смешанных телах при химических операциях... Химия моя физическая”. В 1752 — 53 Ломоносов прочитал студентам курс “Введение в истинную физическую химию”, сопровождавшийся демонстрационными опытами и практическими занятиями. Он составил обширную программу исследований свойств растворов. Сохранились полученные им данные о растворимости солей в воде при различных температурах, об охлаждении растворов с записью хода падения температуры со временем. Ломоносов разработал приборы для физических исследований химических объектов (для измерения вязкости, для определения показателя преломления, прибор для определения твердости образцов).

Значительное внимание Ломоносов уделил исследованиям атмосферного электричества, проводившимся им совместно с Г.В. Рихманом. Ломоносов и Рихман придали своим экспериментам количественный характер, разработав для этой цели специальную аппаратуру — “громовую машину”.

Одним из важных изобретений Ломоносова в области оптики была “ночезрительная труба” (1756-58), позволявшая в сумерки более отчетливо различать предметы. Кроме того, задолго до В. Гершеля Ломоносов сконструировал отражательный (зеркальный) телескоп для дополнительного плоского зеркала. Ломоносова интересовали также астрономия и геофизика. 26 мая 1761 во время прохождения Венеры по диску Солнца Ломоносов открыл существование у нее атмосферы, впервые правильно истолковав размытие солнечного края при двукратном прохождении Венеры через край диска Солнца. С помощью разработанной им конструкции маятника, позволявшей обнаруживать крайне малые изменения направления и амплитуды его качаний, Ломоносов осуществил длительные исследования земного тяготения.

Ломоносов уделял значительное внимание развитию в России геологии и минералогии и лично произвел большое количество анализов горных пород. Он доказывал органическое происхождение почвы, торфа, каменного угля, нефти, янтаря. В своем “Слове о рождении металлов от трясения Земли” (1757) и в работе “О слоях земных” (к. 1750-х, опубл. 1763) он последовательно проводил идею о закономерной эволюции природы и фактически применял метод, впоследствии получивший в геологии название актуализма. “...Напрасно многие думают, что все, как видим, сначала Творцом создано, — писал Ломоносов, — ...Таковые рассуждения весьма вредны приращению всех наук...” В этой же работе Ломоносов приводил доказательства существования материка на Южном полюсе Земли.

Придавая важное значение развитию русского металлургического производства, занимавшего в XVIII в. одно из ведущих мест в мире, Ломоносов в 1763 опубликовал руководство “Первые основания металлургии или рудных дел”, в котором подробно рассмотрел как свойства различных металлов, так и практически применяемые способы их получения. Вместе с тем Ломоносов впервые здесь разработал физические условия “вольного” движения воздуха в рудниках и применил результаты этого анализа к процессам, происходящим в печах, работающих без принудительного дутья. Книга была выпущена огромным для того времени тиражом (1225 экз.).

В 1758 Ломоносову было поручено “смотрение” за Географическим департаментом, Историческим собранием, Университетом и Академической гимназией при АН. Основной задачей Географического департамента было составление “Атласа Российского”. Ломоносов разработал обширный план получения как физико-географических, так и экономико-географических данных для составления “Атласа” с помощью организации географических экспедиций, а также обработки ответов на специальные анкеты, разосланные в различные пункты страны. Тесно связан с этими работами Ломоносова его замечательный трактат “О сохранении и размножении российского народа” (1761), имеющий общественно-политический характер. В нем Ломоносов предложил ряд законодательных и общественных мероприятий, направленных на увеличение народонаселения России путем повышения рождаемости, сохранения родившихся и привлечения иностранцев в русское подданство.

В “Рассуждениях о большой точности морского пути” (1759) Ломоносов предложил ряд новых приборов и методов для определения долготы и широты места. В этом сочинении он впервые внес предложение об организации международной Мореплавательской академии для совместного решения наиболее важных научно-технических проблем мореплавания. Ломоносов исследовал морские льды и дал первую их классификацию. Он неоднократно подчеркивал политическую и хозяйственную важность для России освоения Северного морского пути. В 1762-63 написал “Краткое описание разных путешествий по северным морям и показание возможного проходу Сибирским океаном в Восточную Индию”, а в 1764 — “прибавление” к этой работе “О северном мореплавании на Восток по Сибирскому океану”, сопроводив его “примерной” инструкцией “морским командующим офицерам”. Он предвидел, что “России могущество будет прирастать Сибирью”.

В области русской словесности существенная заслуга Ломоносова — усовершенствование русского литературного, прозаического и стихотворного языка (“Письмо о правилах российского стихотворства”, 1739, “О пользе книг церковных в российском языке”, 1755-57). Ломоносов написал грамматику русского языка (1755) и первую риторику на русском языке (краткую, 1748, и пространную, 1748), дал образцы красноречия и поэзии в разных родах и формах (похвальные слова: похвальное слово Елизавете, 1749, Петру Великому, 1755, и др.; оды, духовные, похвальные надписи; стихотворения: экспромты, послания к имп. Елизавете, Екатерине и вельможам; эпическая поэма “Петр Великий”; трагедии: “Тамира и Селим”, “Демофонт”).

Ломоносов был крупнейшим историком своего времени. Его основные сочинения — “Древняя Российская история” (ч. 1-2, 1766), замечания на диссертацию Г.Ф. Миллера “Происхождение имени и народа российского” (1749-50) и “Краткий российский летописец” (1760). Ломоносов написал “Замечания на “Историю...” Вольтера” (1757-60, изд. 1829) и на “Сибирскую историю” Г.Ф. Миллера (1751); “Краткое описание разных путешествий по северным морям...” (1763). Исторические взгляды Ломоносова формировались в острой борьбе против норманнской теории, отрицавшей самостоятельное развитие русского народа. Ломоносов разработал историческую концепцию, в которой подчеркивал решающую роль Православия, Самодержавия и духовно-нравственных ценностей русского народа в формировании Российского государства; не изолировал отечественную историю от европейской, выявлял черты сходства и различий в исторической жизни разных народов. Ломоносов выделял в русской истории периоды становления, роста, упадка и нового, более высокого подъема и делил в связи с этим историю России на шесть периодов. 1-й период — “век древний до Рурика”. Ему посвящена 1-я ч. “Древней Российской истории”, в которой доказывается, что создателями Киевского государства являлись не скандинавские завоеватели, а местные, в основном славянские и отчасти чудские (угро-финские) племена. 2-й — от призвания Рюрика до смерти Ярослава I, ему посвящена 2-я ч. “Древней Российской истории”. 3-й — до нашествия Батыя. 4-й период (до княжения Ивана III) Ломоносов выделил в соответствии с утверждением, нарушением и восстановлением политического единства (“самодержавства”) и успехами Руси в борьбе против иноземных захватчиков. 5-й период (от царствования Ивана IV до смерти Федора Алексеевича) — усиление Русского государства в связи с присоединением новых народов на востоке и западе страны. 6-й период (от Петра I до Елизаветы Петровны) — превращение России в могучую европейскую державу на основе начавшегося просвещения российского народа. Выдвинутая Ломоносовым теория славяно-чудского происхождения Древней Руси была принята позднейшей историографией.
С.О.

ЛОНГИН КОРЯЖЕМСКИЙ, иеромонах (ск. 1540), подвизался в различных монастырях русского Севера, а затем, желая полного монашеского уединения, со своим другом Симоном удалился в глухую чащу под Сольвычегодском на берегу р. Коряжемки (отсюда наименование святого). Долго продолжалась отшельническая жизнь прп. Лонгина, и вскоре вокруг него стала собираться братия. Видя в этом волю Божию, преподобный стал назидать ее в христианском благочестии. Будучи смиренным иноком, он завещал похоронить себя при входе в храм. Спустя шестнадцать лет его мощи были перенесены в саму церковь.

Память прп. Лонгину отмечается 10/23 февраля.

ЛОНГИН СОТНИК, святой мученик (ум. в I в.), почитался в русском народе как целитель глазной болезни, почему в “Сказании о святых” ему была назначена особая молитва о “прозрении ослепших очес и исцелении от болезни”. Основою для этого верования относительно мч. Лонгина, очевидно, послужило записанное в житии этого святого обстоятельство, совершившееся при обретении его честной главы, именно: будучи свидетелем крестной смерти Господа Иисуса Христа, сотник Лонгин уверовал в него как в Бога и Спасителя и за это был усечен; после того голова его была принесена в Иерусалим по требованию Пилата иудеям для удостоверения их в том, что он действительно казнен. Через несколько лет после этого события одна ослепшая женщина из Каппадокии решилась пойти к св. местам в Иерусалим, чтобы помолиться там об исцелении от слепоты. К несчастию, у нее тогда уже умер сын и смертию своею усугубил горесть и без того несчастной матери. В утешение ее явился ей в сонном видении св. Лонгин и, открыв ей, где погребена глава его, велел откопать и взять ее с собою, за что обещал подать ослепшей исцеление. Женщина, по указанию святого, нашла при входе в Иерусалим гноище, разрыла его собственными руками, обрела честную главу св. Лонгина и тут же прозрела.

Память мученику Лонгину отмечается 16/29 октября.

ЛОПОТОВ БОГОРОДИЦКИЙ ГРИГОРЬЕВ ПЕЛЬШЕМСКИЙ мужской монастырь, Вологодская еп., в окрестностях г. Кадникова, на берегу р. Пельшмы. Основан в 1426 прп. Григорием, мощи которого почивали здесь под спудом; над ними была установлена серебряная рака и при ней вериги, железная полумантия и железная кольчатая рубашка, которые преподобный употреблял на молитве. Кроме того, в монастыре хранились: крест, высеченный из камня прп. Григорием, и икона Божией Матери “Неопалимая Купина”, пожертвованная прп. Дионисием Глушицким и им самим написанная.
С.В. Булгаков

ЛОСЕВ Алексей Федорович (10/22.09.1893-24.05.1988), философ и филолог. Профессор Нижегородского университета (с 1919). В 1922-29 преподавал эстетику в Московской консерватории. В работах 1920-х дал своеобразный синтез идей русской религиозной философии н. XX в., прежде всего христианского неоплатонизма, а также диалектики Ф. В. Шеллинга и Г. В. Гегеля, феноменологии Э. Гуссерля. В центре внимания Лосева — проблемы символа и мифа (“Философия имени”, 1927; “Диалектика мифа”, 1930), диалектики художественного творчества и особенно античного мифологического мировосприятия. В 1930-33 в концлагере (Беломорско-Балтийский канал). В 1933-53 преподавал в вузах страны.

Основной труд: “История античной эстетики” (тт. 1-8).

Как христианский мыслитель Лосев сформулировал главное явление последнего тысячелетия — с эпохи Возрождения осуществляется развертывание сатанизма в форме капитализма и социализма.

ЛОСЕНКО Антон Павлович (30.07.1737-23.11.1773), русский живописец и рисовальщик. В картинах на темы русской и античной истории условно-академическую трактовку сочетал со стремлением раскрыть сложный этический конфликт (“Владимир перед Рогнедой”, 1770; “Прощание Гектора с Андромахой”, 1773). Составил учебное пособие для Петербургской Академии художеств “Изъяснение краткой пропорции человека” (1772).

ЛОССКИЙ Владимир Николаевич (25.05/7.06.1903-7.02.1958), богослов. Сын Н. О. Лосского. Родился в России. С 1922 в Праге, затем в Париже. Во время немецкой оккупации Франции активно участвовал в движении Сопротивления. Критиковал софиологию С. Н. Булгакова (“Спор о Софии”, 1936). Сочинения: “Мистическое богословие Восточной Церкви” (1944), “Смысл икон” (1952, совм. с Л. А. Успенским), “Видение Бога” (изд. 1962), “По образу и подобию Бога” (изд. 1967).

ЛОССКИЙ Николай Онуфриевич (24.11/6.12.1870-24.01.1965), философ, основатель интуитивизма и представитель персонализма в России. Профессор Петербургского университета (с 1916), в 1922 выслан за границу, до 1945 жил в Праге. В 1947-50 в Нью-Йорке, профессор Свято-Владимирской Духовной академии. Труды по психологии, теории познания, онтологии, этике, истории русской философии. Лосский считал мир “органическим целым”, видел свою задачу в разработке “органического мировоззрения”. Согласно Лосскому, характерные отношения между субстанциями отличают Царство гармонии, или Царство духа, от царства вражды, или душевно-материального царства. В Царстве духа, или идеальном царстве, множественность обусловлена только индивидуализирующими противоположностями, здесь нет противоборствующей противоположности, вражды между элементами бытия. Сотворенные Абсолютом субстанциональные деятели, избравши жизнь в Боге, образуют, по Лосскому, “царство Духа”, которое есть “живая мудрость”, “София”; те же субстанциальные деятели, которые “утверждают свою самость”, остаются вне “царства Духа”; и среди них возникает склонность к борьбе и взаимному вытеснению. Взаимная борьба приводит к возникновению материального бытия; таким образом, материальное бытие несет в себе начало неправды. Лосский защищал учение о перевоплощении.

ЛУГА, город в Ленинградской обл., центр Лужского р-на. Расположен на р. Луге. Население 41,5 тыс. чел.

Известен с XV в. как сельцо Луское; город с 1777. В годы Великой Отечественной войны Луга была местом ожесточенных боев на подступах к Ленинграду.

ЛУЖЕЦКИЙ БОГОРОДИЦКИЙ мужской монастырь, Московская еп., близ Можайска, на берегу р. Москвы, называемом Лужки. Основан в 1408 прп. Ферапонтом, на средства кн. можайского Андрея Димитриевича, сына Димитрия Донского. В 1617 монастырь был разорен поляками, в 1812 — французами. Над почивающими здесь мощами прп. Ферапонта было устроено медное посеребренное надгробие.
С.В. Булгаков

ЛУЗИН Николай Николаевич (27.11/9.12.1883-28.02.1950), русский математик, один из создателей дескриптивной теории функций, автор ряда мировых математических открытий, оказавших определяющее влияние на развитие математики.

ЛУКА ЕВАНГЕЛИСТ, апостол от 70-ти, священномученик, автор книги Деяний святых апостолов, иконописец, происходил из Антиохии Сирийской и с юности посвятил себя наукам: изучил еврейский закон, греческую философию, живопись и медицину. В Иерусалиме он услышал из уст Господа Иисуса Христа Его Божественное учение и уверовал в Него как в Мессию. После сошествия Святого Духа на апостолов св. Лука проповедовал веру Христову в Антиохии, где стал вскоре сподвижником пришедшего туда ап. Павла. Вместе с ним он был и в Риме, где по просьбе христиан написал Евангелие, а позднее и книгу Деяний свв. апостолов. После мученической кончины ап. Павла Лука прошел с проповедью веры Христовой Италию, Далмацию, Галлию, Македонию и Ахаию (область в Греции). Проповедовал св. апостол и в Ливии, и в Верхнем Египте, затем, снова вернувшись, в греческих землях. Здесь он трудился над устроением Церкви Христовой, рукополагая священников и диаконов, исцеляя молитвой больных. Свою ап. деятельность Лука, достигнув более 80-ти лет от роду, увенчал в греческом г. Фивы мученической кончиной: он был повешен язычниками на оливковом дереве. Св. ап. Лука издревле почитается как первый иконописец, написавший образ Пресвятой Богородицы. По преданию, св. Лука написал также на досках образы апп. Петра и Павла, и вообще, как замечается в Четьях-Минеях и Прологе, от него распространилось по всей вселенной доброе и пречестное дело писания икон. Естественно, что, читая подобного рода указания относительно евангелиста Луки, наши предки легко могли почесть его за руководителя в таком святом деле, как писание икон, и потому положили молиться ему о помощи и наставлениях в занятиях этого рода.

Память апостолу и евангелисту Луке отмечается 18/31 октября, 22 апреля/5 мая и 4/17 января (в Соборе 70-ти апостолов).

ЛУКИАНОВА РОЖДЕСТВО-БОГОРОДИЦКАЯ пустынь, Владимирская еп., недалеко от г. Александрова. Основана в 1594 священником Григорием; в XVII в. разорена поляками; в 1640 возобновлена иеромонахом Лукианом и стала называться обителью Лукиановой. В пустыни находилась обретенная в 1593 чудотворная икона Рождества Пресвятой Богородицы; эта св. икона в 6-е воскресенье по Пасхе приносилась в Александровский Успенский женский монастырь. Ежегодно 8 сентября бывал крестный ход вокруг пустыни. Пустыни принадлежала часовня Всемилостивого Спаса в полутора верстах от Александрова. Построение ее приписывалось отшельнику Лукиановой пустыни схимонаху Павлу, который подвизался здесь в течение 40 лет и скончался в н. XVIII в.
С.В. Булгаков

ЛУКИЛЛИАН, св. мученик, празднуется 3/17 июня. Среди русских крестьян был известен как Лукьян по прозвищу Ветреник. По погоде в день его памяти крестьяне обращали особое внимание на направление ветров и по ним судили, каким будет дальнейшее лето.

ЛУПП СОЛУНСКИЙ, св. мученик (ум. ок. 306), празднуется 23 августа/5 сентября и 26 октября/8 ноября. По наблюдениям русских крестьян, со дня памяти этого святого начинались первые заморозки, называемые в народе лупенскими. По созвучию имени св. Луппа крестьяне говорили: “На Лупа льны лупить”. В просторечии св. Лупп назывался Брусничником, оттого что в это время поспевала брусника.
И.П. Калинский

ЛУХОВИЦЫ, город в Московской обл., центр Луховицкого р-на. Расположен на Окско-Москворецкой равнине, на Оке. Население 32 тыс. чел.

Впервые упоминается в 1594-97 как сельцо Глуховичи (Луховицы) — как вотчина рязанского архиепископа. С 1764 экономическое село. В сер. XIX в. через Луховицы прошла Рязанская дорога.

ЛЫБЕДЬ, в древнерусской мифологии сестра трех братьев, родоначальников племени полян: Кия, Щека и Хорива. Легенда о них приводится в “Повести временных лет”. Близка этой легенде и русская сказка о богатырше Белой Лебеди, владелице живой воды и молодильных яблок, за которыми посланы братья.

ЛЫЗЛОВ Андрей Иванович (ск. после 1696), русский историк и переводчик, из служилых дворян. С 1676 — стольник, участник Крымских 1687 и 1689 и Азовских 1695-96 походов. В 1682 Лызлов перевел фрагменты из “Хроники” М. Стрыйковского, в 1686 — сочинение С. Старовольского “Двор цесаря турецкого”. В 1692 закончил работу над “Скифской историей”. В ней Лызлов описал борьбу русского народа и его западных соседей с монголо-татарскими и турецкими завоевателями (до к. XVI в.). При создании “Скифской истории” Лызлов использовал широкий круг русских и иностранных источников и исторические сочинения (летописи, хронографы, разрядные книги, варианты “Казанской истории”, украинские исторические труды, польско-литовские хроники, сочинения латиноитальянских и др. авторов). “Скифская история” уже в рукописи получила широкое распространение в России.

ЛЫСКОВО, город в Нижегородской обл., центр Лысковского р-на. Расположен на берегу Волги. Население 25,4 тыс. чел.

Основан в 1410 (сохранились остатки оборонительных рвов и валов на Оленьей горе). Напротив Лысково, на левом берегу Волги, — поселок городского типа Макарьево, с сер. XVI в. до 1817 известный как ярмарочный центр, в котором проходила одна из крупнейших ярмарок России — Макарьевская; возникла у стен Троицкого Макарьева Желтоводского монастыря (по преданию, основан в 1435 уроженцем Н. Новгорода игуменом Макарием).

ЛЫСЬВА, город в Пермской обл., центр Лысьвенского р-на. Расположен на западном склоне Среднего Урала, на р. Лысьве (приток Чусовой). Население 76,5 тыс. чел.

Основан в 1785 как поселок в связи со строительством чугуноплавильного и железоделательного Лысьвенского завода.

ЛЫТКАРИНО, город в Московской обл. Расположен на левом берегу Москвы-реки. Население 50,6 тыс. чел.

Известен с 1-й пол. XV в. как д. Лыткарино. К востоку от Лыткарино находятся Лыткаринские Высоты — месторождение стекольных кварцевых песков, в 6 — 8 км к юго-востоку от Лыткарино, по берегам Москвы-реки, — Мячковские каменоломни, где добывался белый камень для московского строительства в XIV-XIX вв. (разработка этих месторождений была основным занятием жителей Лыткарина до н. XX в.).

В 3 км к юго-западу от Лыткарина — бывшее дворцовое село Остров (загородная резиденция русских царей в XVI — XVII вв.) с белокаменной Преображенской церковью.

ЛЬВОВ, один из древних русских городов на водоразделе рек Западного Буга и Днестра. На территории Львова древнерусское поселение находилось еще в XI-XII вв. Впервые упоминается как город в Галицко-Волынской летописи под 1256. Основан галицко-волынским кн. Даниилом Романовичем, давшим городу имя сына Льва. В XIII-XIV вв. — крупный ремесленно-торговый центр. Играл важную роль в борьбе с монголо-татарами. В 1349 был захвачен польскими оккупантами. В 1772 в составе Галиции оккупирован Австрией и назывался Лембергом; с 1867 по 1918 — в составе Австро-Венгрии. В сентябре 1914 был возвращен России, но в июне 1915 вновь отторгнут от нее. В 1919-39 под оккупацией Польши. Возвращен России в 1939.

ЛЬВОВ Николай Александрович (1751-22.12.1803), архитектор, график, поэт, переводчик, музыкант. Из дворян.

В 1773 Львов поступил в Измайловский полк. Много занимался самообразованием. С к. 1770 вокруг Львова сложился круг людей, объединенных общностью взглядов, творческих поисков, жизненных позиций (Г. Р. Державин, В. В. Капнист, И. И. Хемницер, Д. Г. Левицкий, В. Л. Боровиковский, Е. И. Фомин и др.).

Львов, один из эрудированных и остроумных людей своего времени, занимался архитектурой, археологией, химией, геологией, механикой, собирал народные песни, создал стихотворный перевод Анакреонтовых песен, был талантливым гравером и рисовальщиком. В 1783 Львов был избран в Российскую Академию, с 1785 был почетным членом Академии художеств.

Как архитектор Львов известен своими постройками в Петербурге (Невские ворота Петропавловской крепости (1784-87), здание Почтамта (1782-89), церковь “Кулич и Пасха”, дом Державина на Фонтанке), Приоратский дворец в Гатчине (1798-99), Борисоглебский собор в Торжке (1785-96), усадебные комплексы в Тверской, Новгородской и Московской губ.

В архитектурном творчестве был приверженцем античной классики и итальянского архитектора XVI в. А. Палладио (перевел и издал трактат “Четыре книги Палладиевой архитектуры”). Талант Львова-конструктора проявился в поисках новых строительных материалов, разработке способов землебитного строения, отопления и вентиляции зданий. Разнообразие интересов Львова нашло отражение и в тематике его книг: от трудов о печах и каминах и об употреблении земляного угля до “Летописца великого русского” и известного сборника “Собрание русских народных песен с их голосами” (1790), которому автор предпослал свой трактат “О русском народном пении”. Большой интерес он проявлял к проблеме народности, что нашло отражение в его либретто к комической опере Е. И. Фомина “Ямщики на подставе” (1787). Он являлся одним из основоположников пейзажного стиля в русском садоводстве.
Л. Н. Вдовина

ЛЬГОВ, город в Курской обл. Расположен в южной части Среднерусской возвышенности, по берегам Сейма (приток Десны). Население 25,1 тыс. чел.

В 1669 на месте современного города возник Ольговско-Льговский монастырь, упраздненный в 1764. Монастырская слобода преобразована в город Льгов в 1779.

ЛЮБАНЬ, город в Ленинградской обл., в Тосненском р-не. Расположен у южного подножия Балтийско-Ладожского уступа, на р. Тигоде (приток Волхова). Население 4,3 тыс. чел. Впервые упоминается в XV в. как торговое селение.

ЛЮБЕРЦЫ, город в Московской обл., центр Люберецкого р-на. Население 167 тыс. чел.

Известен с 1621 как д. Либерицы, с 1632 село Люберцы. С 1705 принадлежало А. Д. Меншикову, с сер. XVIII в. — принцу Карлу Петру Ульриху (будущему имп. Петру III).

ЛЮБЕЧСКАЯ, чудотворная икона Пресвятой Богородицы. Находилась в Софийском соборе Киева. Перенесена киевским митр. Гедеоном в 1690 из бывшего г. Любеча Черниговской еп. Празднуется 7/20 мая.

ЛЮБИМ, город в Ярославской обл. Расположен при впадении р. Учи в р. Обнору (приток Костромы). Население 6,7 тыс. чел. Основан в 1546; город с 1777.

ЛЮБОВНАЯ МАГИЯ, пережиток языческих представлений о возможности “приворожить” или “отворожить” любимого с помощью нечистой силы. Осуждалась Русской Церковью, виновные подвергались наказанию вплоть до отлучения от церкви. Православные русские люди к ворожеям относились как к ведьмам.

Отдельные действия любовной магии известны еще со времени Древней Руси. В “Вопросах Кирика” (XII в.) упоминается о том, что жены, которых невзлюбили их мужья, омывают свое тело водой и дают ее выпить своим мужьям. К помощи ворожей, владевших секретами любовной магии, в XVI в. прибегала вел. кн. Соломония, супруга Василия Ивановича. Одна из ворожей “наговаривала в рукомойнике тою водою умываться, чтобы любил ее муж, а когда понесут к великому князю сорочку, чехол или порты, и в то время она бы, омочив свои пальцы в рукомойнике, охватывала ими белье”, другая наговаривала не то на масло, не то на пресный мед и “велела ей тем тертися от того ж, чтоб ее князь великий любил, да и детей деля”.

Наиболее распространено у восточных славян привораживание с помощью пищи или питья, которые дают особе противоположного пола, произнеся над ними специальный заговор или подмешав грудное молоко, кровь, пот и т. п. Среди вопросов, которые задавали женщинам на исповеди их духовники в XV в. и позднее, были и такие: “омывала ли еси молоко с персей своих медом и давала пити мужу своему любви деля”, “или мазалася еси маслом или медом и, омывшися, давала еси пити кому”.

Характерны для любовной магии действия с одеждой, вырезанным из земли следом, волосами человека. Наиболее радикальным средством считалось т. н. “вмазывание в печь”, причем его использовали не только в любовной магии, но и как средство против воров и вообще при наведении порчи. В Новгородской губ. девушки привораживали парней таким образом: брали два волоса, один свой, другой парня, свивали их вместе со словами: “Как эти два волоса дружно свились, так бы и мы с рабом Божиим (имя) дружно сжились”; затем замазывали их глиной куда-нибудь в печь, приговаривая: “Как в этой печке жарко, так бы и рабу Божьему такому-то было бы меня жалко”. Там же пекли яйцо в печке, нашептывая: “Как это яйцо печется, так чтобы сердце милого пеклось обо мне”, а потом давали съесть это яйцо тому, кого хотели приворожить.

Среди прочих способов наиболее распространено было привораживание с помощью косточек лягушки или летучей мыши, зеркала, различных любовных зелий. В 1642 некто Афонька Науменко показал на следствии, что он умеет “привораживать женок”: “Возьмет лягушку самца да самку и кладет в муравейник и приговаривает: сколь тошно тем лягушкам в муравейнике, столь бы тошно было той женке по нем Афоньке, а поминает той женке в тот час имя, и на третий день приходит он, Афонька, к тому муравейнику, и в том де муравейнике тех лягушек останется один крючок да вилки, и он то возьмет и тем крючком которую женку зацепит, и та женка с ним и воровать (т. е. предаваться блуду) станет; а как ему с тою женкою воровать не похочется, и он тое женку вилками от себя отпихнет, и та женка по нем тужить перестанет”.

По малороссийским поверьям, ведьмы жгут на огне волосы человека или кипятят траву “тирлич” со словами: “Тирлич, тирлич! Мого милого прикличь!”, от чего их возлюбленный поднимается в воздух и летит к ним, как птица.
А.Т.

ЛЮБОВЬ, в понятиях Святой Руси главная добродетель православного человека, ибо христианство — религия любви. Бог есть любовь. “Любовь есть таинство” (Блж. Августин). “Одна любовь соединяет создания и с Богом, и друг с другом” (Авва Фалассий). “Любовь ко Христу является внутренним солнцем жизни, к которому она поворачивается во всех своих проявлениях” (С.Н. Булгаков). “Дело истинной любви прежде всего основывается на вере” (B.C. Соловьев). “Любовь изменяет само существо вещей” (Иоанн Златоуст). “Православие признает только любовь, готовую на неограниченные жертвы, только любовь, готовую положить душу за брата, за друга (Ин. 15: 13; 1 Ин. 3: 16), ибо только через такую любовь человек возвышается до таинственной вышеличной жизни Св. Троицы и Церкви” (С.В. Троицкий).

Смысл и достоинство любви как чувства состоит в том, что она заставляет нас действительно всем нашим существом признать за другим то безусловное центральное значение, которое в силу эгоизма мы ощущаем только в самих себе. Любовь важна не как одно из наших чувств, а как перенесение всего нашего жизненного интереса из себя в другое, как перестановка самого центра нашей личной жизни. Это свойственно всякой любви. Только эта любовь может вести к действительному и неразрывному соединению двух жизней в одну, только про нее и в слове Божьем сказано: будут два в плоть едину, то есть станут одним реальным существом (B.C. Соловьев).

“Кто искренне любит Бога, тот не может не любить и ближнего, который есть образ Божий” (Тихон Задонский). Для православного русского человека любовь — высшее чувство, в любви он находит самого себя, свою личность. “Где любовь, тут и Бог”, “Бог — любовь” — говорят народные пословицы. “Нет ценности супротив любви”. “Ум истиной просветляется, сердце любовью согревается”. “Совет да любовь, на этом свет стоит”. “Где любовь, там и совет”. “Где советно, там и любовно”. “Где любовь, там и свет”. “Милее всего, кто любит кого”. “Нет того любее, как люди людям любы”. “Мило, как людям люди милы”. “Для милого не жаль потерять и многого”. “Ради милого и себя не жаль”. “За милого и на себя поступлюсь”. “Равные обычаи — крепкая любовь”. “Одна думка, одно и сердце”. “Сердце сердце чует”. “Сердце сердцу весть подает”. “Любовь — златница великая”, высшее чувство, данное Богом, поэтому в сознании русского человека оно было связано с понятиями целомудрия, стыда, греха. “Любовь благородна только тогда, когда она стыдлива. Любовь — самое интимное и неприкосновенное чувство. Берегите тайны любви” (В.А. Сухомлинский).

Совсем иначе чувство любви воспринималось в сознании западного человека. Здесь оно носило преимущественно чувственный, плотский характер, характер сладкой страсти, приносящей глубокое физическое удовлетворение. Главная цель любви в сознании западного человека — физическое обладание, русский же человек видел в любви не просто обладание, а высшее духовное единение. Причем чисто физическая сторона любви, конечно, не отрицалась, но считалась глубоко интимным делом двоих, всяческая огласка которого неприлична. Любовь мужчины и женщины в народной культуре России венчалась не просто обладанием, а прежде всего браком.

Логика развития западной цивилизации и товарных отношений определила вырождение любви из высокого чувства в механизм получения полового удовлетворения. В сегодняшнем западном мире женщина и женское тело рассматриваются как объект потребления и товар. Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть ряд наиболее популярных западных фильмов. Как признают западные исследователи, в общей шкале потребительских ценностей американского мужчины обладание красивым женским телом находится на одном из престижных мест, наряду с обладанием машиной, квартирой или загородным домом. Отношение к женщине — один из критериев доброкачественности любой цивилизации. Взгляд на женщину как на объект потребления — верный признак вырождения и злокачественной духовной болезни.

Мы недаром подчеркиваем эти черты западной цивилизации. Отталкиваясь от них, легче понять, как воспринимал любовь русский человек. Нет, он совсем не отрицает плотской любви и всех ее радостей, но он осуждает торговлю любовью, превращение тела в товар, выставление его на арену как зрелища для похотливых глаз.

Половая любовь и физическое обладание любимым в народной культуре России мыслились только в браке, конечно, были и исключения, но крайне редко. Физическое обладание не может быть выше духовного элемента любви — считал коренной русский человек. Это вытекало из всех его жизненных ценностей, рассмотренных нами ранее.

Любовь для русского человека не только и не столько наслаждение, но и подвиг, духовное возвышение, самозабвение. Любить истинно можно только душу. Любовь сильнее смерти и страха смерти. “Знать и любить, — писал А.Ф. Лосев, — это значит бороться с тем плохим, что ты находишь в любимом. А так как жизнь сложна и трудна, то бороться с недостатками — значит неуклонно идти по пути жизненного подвига”.

В понятиях Святой Руси половая любовь признавалась только в браке. Половые сношения вне его считались тяжелейшим грехом. О тех, кто еще не вступал в эти сношения, в народе так и говорили: “Он (она) еще греха не знает”. Лишить невинности девушку без намерений стать ее мужем в народной этике — страшный грех, за который придется строго отвечать перед Богом “мученьем души”. Вместе с тем девушка, которая не сумела “соблюсти себя” по своему хотению, считалась падшей, и к ней относились как к блуднице, презирали, с ней водились только ей подобные.

В России вплоть до XVIII в. отсутствовал литературный жанр скабрезных историй о любовных отношениях между мужчиной и женщиной — западноевропейские фабльо, пошлые анекдоты. Причем на Западе в создании этих скабрезных историй принимали участие все слои общества — от рыцарей и монахов до ремесленников и крестьян.

В России же подобные рассказы появились только в XVIII в., их сочинителями и распространителями были деклассированные, денационализированные элементы. Но что закономерно — потребителями подобной литературы (я имею в виду “сочинения” Баркова, Кострова и т.н.) стали представители образованных слоев, ориентированных на западную культуру.

В толще коренных русских людей этот жанр воспринимался как непотребство вплоть до к. XIX в. Еще в н. XX в. в большинстве деревень Русского Севера не только такие рассказы, но и употребление матерных словечек считалось грехом и бесстыдством. Поголовную матерщину в русскую деревню принесли большевики с их опорой на деклассированные элементы, ставшие ядром начальствующего состава большевистского режима в деревне. Похабщина и мат для этих элементов были выражением “народности”. В полной мере этот элемент “народности” был развит советской интеллигенцией, для которой похабные анекдоты и матерщина стали неотъемлемой частью лексикона — от инженера и профессора до министра. Взгляд на любовь как на средство наслаждения, а на женщину, женское тело — как на объект потребления и товар, который сегодня стал общим местом во многих российских телепередачах, особенно в западных фильмах и клипах, еще в к. XIX в. в России был невозможен и воспринимался как плод развращенного ума.

Половая любовь и все связанное с ней в традиционной русской культуре не отрицались, но воспринимались только в браке, целью которого является создание семьи, рождение и воспитание детей. В народных песнях и сказках счастливая любовь венчается браком по закону и веселой свадьбой. Сыграть свадьбу для русского человека — “Закон принять. Идти на суд Божий” (т.е. венчаться).
О. Платонов

ЛЮБОМУДРОВ Марк Николаевич (р. 26.02. 1932), русский писатель, публицист, театровед и общественный деятель. Внук православного священника, умученного чекистами в 1919. Начал печататься с 1955, по молодости выказывал либерально-модернистские пристрастия. Автор работ по истории русского театра: “Старейший в России” (1964), “Федор Волков и русский театр” (1971), “Века и годы старейшей сцены” (1981) и др. В 1971-87 возглавлял сектор Ленинградского театрального института, с конца 70-х перешел на патриотические позиции, выступил с рядом острых статей о современном положении в театре и драматургии. Был отчислен из Института по идейным соображениям “за профнепригодность”, некоторое время работал в Ленинградской консерватории, но и оттуда был уволен по тем же мотивам.

Один из самых деятельных защитников традиций русского театрального искусства. Автор книг серии “ЖЗЛ” об актере Н.К. Симонове и режиссере Ю.A. Завадском (1983). Многочисленные публицистические статьи, опубликованные Любомудровым в журналах “Молодая гвардия”, Наш современник” и др. патриотических изданиях, составили книги “Судьба традиций” (1983), “Размышления после встречи” (1984) и др.
С. Семанов

“ЛЮБОМУДРЫ”, члены “Общества любомудрия”, существовавшего в Москве в 1823-25. Собирались кружком. Интересовались прежде всего философией. “Любомудры” отрицали французскую просветительскую космополитическую философию, предпочитая ей философию немецких мыслителей Канта и Гегеля. В “Обществе любомудрия” делались первые попытки национально-православного осмысления действительности, в целом осуждался масонский радикализм декабристов. И по духу и по своему составу “любомудры” были предшественниками славянофилов. В кружок входили Д. В. Веневитинов, В. Ф. Одоевский, Н. М. Рожалин, А. И. Кошелев, И. В. Киреевский. Идеи “любомудров” оказали заметное влияние на развитие национально-русской философии, истории, экономики и эстетики.
О. Платонов

ЛЮБЫТИНО, поселок городского типа в Новгородской обл., центр Любытинского р-на. Расположен на р. Мсте. Население 3,6 тыс. чел. Впервые упоминается в 947 под названием Белая, с к. XIX в. называется Белое, с 1935 — Любытино. Архитектурные памятники: церковь Успения Богородицы (1832), бывшее родовое имение дворян Горемыкиных.

ЛЮДИНОВО, город в Калужской обл., центр Людиновского р-на. Расположен на р. Неполоти (бассейн Двины). Население 44,5 тыс. чел. Впервые упоминается как д. Людиново в 1626. В н. XVIII в. уральским промышленником Демидовым на Неполоти были построены 2 плотины и созданы верхнее — Людиновское и нижнее — Сукремльское водохранилища. В 1738 на Сукремльском водохранилище был основан чугунолитейный завод. В 1745 на Людиновском водохранилище построен железоделательный завод (ныне тепловозостроительный); в 1857 — 58 на заводе производились первые военные суда для Черноморского флота и речные суда, в 1879 создан первый в России товарный паровоз.

ЛЮТИКОВ ТРОИЦКИЙ мужской монастырь, Калужская еп., в окрестностях г. Перемышля, на берегу Оки. Основан кнн. Воротынскими в 1504 (по другим источникам, в 1444). Название получил от бывшего при строении его надзирателя по прозванию Лютик. В Смутное время несколько раз подвергался разорению. Возобновлен в 1654. Монастырский Троицкий собор был построен в 1663.
С. В. Булгаков

ЛЯПУНОВ Александр Михайлович (25.05/6.06.1857-3.11.1918), русский математик и механик. Создатель современной теории устойчивости равновесия и движения механических систем с конечным числом параметров. Практически все исследования A.M. Ляпунова — по дифференциальным уравнениям, устойчивости движения, теории вероятностей (метод “характеристических функций”) — явились источником новых работ во многих направлениях механики и математики.