RUS-SKY (Русское Небо)


Павел Хлебников

 

Крёстный отец Кремля Борис Березовский,
или
История разграбления России

<<< К оглавлению книги


ЭПИЛОГ

ПРИЛОЖЕНИЯ

Примечания

БИБЛИОГРАФИЯ


ЭПИЛОГ

Суть разрушительного наследия Березовского в том, что ради собственных интересов он украл само государство. В других странах могущественные бизнесмены лишь лоббируют в правительстве свои интересы. Березовский же подчинил себе людей, стоявших во главе правительства, и заставил государство вскармливать его бизнес-империю. К тому же он трубил об этом на весь мир.

Березовский, равно как и другие «приближенные» капиталисты, ничего не сделал для российских потребителей, для промышленности, для российской казны. Не создал нового богатства. Все его деловые начинания сводились к захвату предприятий, которые уже были высоко прибыльными либо оснащены исключительными ресурсами. Компании, которые он приватизировал, не стали богаче, конкурентоспособнее. Наоборот, под его патронажем они постепенно разрушались. Его приход к власти на ОРТ не улучшил качество программ, не сделал канал более эффективным. ОРТ на сегодня — канал весьма серенький, скорее всего, без солидных государственных субсидий его ждало бы банкротство. Захват «Сибнефти», этого нефтяного гиганта, также не повлек за собой заметного роста производительности, не улучшил управление финансами компании. «Аэрофлот», прежде монополист на весьма динамичном рынке, при Березовском расширялся очень вяло и постоянно испытывал нехватку средств. Грандиозный инвестиционный проект «АВВА» столь же грандиозно рухнул. Один крупный банк, к которому имел отношение Березовский, — «СБС-Агро» — с треском лопнул, отняв у вкладчиков их сбережения. Вся деловая карьера Березовского выстроена на подкупе государственных чиновников или крупных управленцев. Единственное стоящее предприятие, которое он выстроил с нуля, — это автодилерская система «ЛогоВАЗа». Но и здесь он преуспел не потому, что оказывал качественные услуги или умело использовал рыночную нишу — нет, в основе его прибылей был сговор с руководством «АвтоВАЗа», которое поставляло ему машины по цене ниже себестоимости.

Можно сказать, что по западным меркам Березовский — некомпетентный менеджер, зато в сфере политической интриги ему просто нет равных. С той минуты, как в 1993 году Березовский вошел в ближний круг Ельцина, его взлет был стремительным и неостановимым. Изобретательность в сочетании с безжалостностью— подобного деятеля Кремль еще не знал. Березовский успешно провел две президентские избирательные кампании (в 1996 и 2000 годах) и водрузил на трон своего кандидата. Он удержался на плаву, несмотря на скандалы с коррупцией, бомбу в машине, туманные кремлевские интриги, рсследование дела об убийстве, даже ордер на арест. Периодически его противники вздыхали с облегчением, полагая, что уж тут-то ему конец, но ему удавалось их перехитрить и пускать их корабль ко дну.

Успехи Березовского на финансовом поприще, удачные попытки изобразить из себя ценного государственного деятеля во многом объяснялись его отношениями с крупными российскими преступниками. В нескольких случаях ему доводилось маневрировать между воюющими бандитскими группами — и выходить победителем. Но, в конечном счете, если оставить в стороне необходимые отношения с чеченскими бандитами, ставшими в своей стране народными лидерами, Березовскому удалось уйти из мрачного мира бандитских разборок. Это был человек масштабных идей, разработчик стратегических планов, а исполнять грязную работу он позволял посредникам и подчиненным.

Открывая в апреле 1996 года специальные слушания в Конгрессе США по вопросу организованной преступности в России, конгрессмен Бенджамен Гилмен сказал: «Зачастую практически невозможно провести черту между российской организованной преступностью и российским государством. Во многом деятельность российского государства — это чистейшая клептократия, призванная обогатить власти предержащие и их помощников» [ 703 ].

На этих же слушаниях у директора ФБР Луиса Фри спросили, а не возникает ли в России «перманентная уголовная культура»? Он ответил: «Пожалуй, суд еще не вынес окончательный приговор. Думаю, в настоящее время они переживают критический период... в смысле, кому реально принадлежит власть — преступникам или народным избранникам» [ 704 ].

Фри говорил дипломатично. Организованная преступность в России отнюдь не была теневым кабинетом: она составляла основу ельцинского режима. А что же сам Борис Ельцин: гигант, разбивший коммунизм, положивший конец десятилетиям советского империализма? Все его правление — это почти полный и безоговорочный провал. Проводимые им выборы были свободными, но вовсе не справедливыми. Рынок был свободным, но только для маленькой кучки игроков. Принесенная Ельциным свобода оказалась таковой в основном для горстки политических лидеров и «приближенных» капиталистов. Это был не капитализм, не свободный рынок, не демократия. Это была мафия. Для России эра Ельцина обернулась крупнейшей катастрофой (экономической, социальной и демографической), какой страна не знала со времен нацистского вторжения в 1941 году.

Что касается свободы слова и демократических завоеваний, эти принципы в основном установились еще в конце эпохи Горбачева. Ожидалось, что Ельцин и дальше разовьет идеи гласности и перестройки, но ни свобода слова, ни демократические завоевания серьезного развития при Ельцине не получили. Слово «демократия» вообще стало бранным, по сути дела, синонимом слова «мошенник». Две концепции, призванные обеспечить России будущее на западный манер, — приватизация и демократия — были дискредитированы. На улицах российских городов стали говорить о «прихватизации» и «дерьмократии».

У поражения демократии и капитализма в России 90-х годов — далеко идущие последствия. Россия всегда была одним из крупнейших в мире полем идеологических баталий. В XIX веке она служила знаменосцем абсолютной монархии в ее борьбе с парламентаризмом. В начале XX века в России зародились коммунизм и тоталитаризм. В 90-е годы XX века на российской почве была опробована «американская модель». После падения коммунизма США остались единственной в мире сверхдержавой, и перед ними встала историческая задача: передать свою идеологию бывшему геополитическому противнику. Американская модель состояла из разных компонентов: политического, экономического, социального и культурного. Могла ли эта модель сработать в такой большой стране, как Россия, в стране с такими устоявшимися традициями? История ельцинского режима дает отрицательный ответ.

Едва ли Соединенным Штатам снова представится такая возможность насадить в России систему своих ценностей. Когда в 1991 году Ельцин пришел к власти, идеологию в России можно было писать с чистого листа. Коммунизм себя полностью дискредитировал. Никакой другой идеологии под рукой не было. Россияне с надеждой смотрели на Америку. Им хотелось стать с американцами союзниками, друзьями, хотелось воспроизвести Америку у себя, жить «в нормальной стране». Негласным оправданием всех страданий, выпавших на долю россиян в эпоху ельцинских реформ, были именно американские ценности. И когда эти реформы провалились, безоглядное восхищение, с каким Россия смотрела на Америку, тоже умерло.

Возможно, проблема в том, что американская модель, как она была подана американскими идеологами и воспринята россиянами, являла собой искаженную версию модели подлинной. Западные идеологи и консультанты ошибочно полагали: чтобы выпихнуть Россию из коммунизма в светлое западное будущее, достаточно разрушить старую административно-командную систему и ввести рыночную торговлю и частную собственность. Они забыли, что к такой перемене государство и общество нужно готовить.

Частная собственность и свободный рынок — это еще не гарантия высокого уровня цивилизации. Свободный рынок и частная собственность есть и в самых бедных странах. Но там нет здорового государства и здорового общества. Сегодня именно эти две категории необходимы для цивилизованной жизни.

Есть несколько базовых характеристик, определяющих здоровое государство: надежное законодательство и средства для правоприменения; равенство всех граждан перед законом и государством; прочная финансовая основа, без которой невозможны такие институты, как национальная оборона, правоохранение, транспорт, образование, здравоохранение, пенсионное обеспечение; эффективный и действенный правительственный аппарат. Здоровое государство не коррумпировано богатыми гражданами, могущественными бизнесменами или группами, отстаивающими свои узкие интересы; оно стоит на страже интересов всего общества и разрешает возникающие в нем конфликты. Наконец, здоровое государство защищает слабых от нападок сильных.

Здоровое государство не следует путать с сильным. Советский Союз был страной сильной, но отнюдь не здоровой. Его сила зиждилась на страхе, безоговорочном подчинении, бюрократии, подкупе, произволе и отсутствии независимых местных властей или гражданских организаций. Роковая болезнь Советского Союза явилась результатом того, что при всей массированной пропаганде государству не удалось пробудить чувство долга и гражданской ответственности ни у рядовых граждан, ни у элиты. Государству не удалось воспитать граждан. Те, кто считает, что здоровое государство — это сильный центр, забывают об одном: сильный центр — это лишь вершина пирамиды. Фундамент — это местные власти и независимые общественные структуры, которые конкурируют с центральным правительством, решая местные и государственные задачи. Без такой мощной базы из местных и общественных учреждений сильный центр оказывается весьма хрупкой структурой — высокая башня, выстроенная на мелком фундаменте. Такой структурой и был Советский Союз. В течение семи десятилетий коммунистическая диктатура уничтожала церкви, независимые местные власти, подлинные профсоюзы, профессиональные ассоциации, благотворительные организации — другими словами, контролировала все независимые структуры, которые могли посягнуть на монополию компартии на власть. В конечном счете государственная власть пришла в состояние гипертрофии и Советский Союз рухнул.

Сила системы ценностей — вот что характеризует здоровое общество. Этот фактор чрезвычайно важен, хотя и с трудом поддается измерению. У страны, доставшейся Ельцину в наследство, этих ценностей не хватало, а ведь они — основа процветания и демократии. Как может развиваться частное предпринимательство, если общество пронизано завистью? О каком экономическом росте может идти речь, если добросовестный труд повсеместно презирается? Как расцветет демократия, когда никто не хочет действовать во имя общего блага? Всепроникающий российский нигилизм — это результат того, что коммунистический режим разрушил такие важные кирпичики здорового общества, как семья, религия, независимые общественные организации. Борису Ельцину досталась не страна граждан, а масса раздробленных семей и разобщенных личностей. Россияне были не гражданами, а субъектами.

Именно потому, что Борис Ельцин унаследовал нездоровое государство и нездоровое общество, ему было так трудно провести реформы. В то же время Ельцин и его министры и сами не предприняли никаких шагов, чтобы исцелить общество и государство. При них государство стало более коррумпированным, более тяжеловесным, более безответственным. Болезнь, какой российское общество страдало при коммунизме, стала еще глубже. Семейные ценности и чувство гражданской ответственности еще больше потеряли в весе. В ельцинскую вахту усилилось неуважение к людям, и без того сильное при коммунизме. Иногда казалось, что российская перевернутая шкала ценностей вознаграждала того, кто бросал камень в огород соседа. Это уголовное мировоззрение стало доминирующим, и если ты продолжал исповедовать принципы честности, порядочности и законопослушания, твое поведение приравнивалось к нравственному диссидентству.

Без здорового государства и здорового общества либеральные западные принципы — приватизация и свободные цены — могли лишь ускорить распад России. Чубайс и другие молодые реформаторы, проводя макроэкономические реформы, наивно насаждали однобокий вариант американской модели (пренебрегая ролью хорошего правительства и здоровых общественных ценностей), а российские бизнесмены тем временем на микроэкономическом уровне руководствовались своим пониманием американского капитализма, пониманием весьма искаженным. Стоило мне спросить магнатов русского бизнеса о разгуле преступности, порожденном рыночными реформами, я неизбежно слышал в ответ историю о грабителях — воротилах американского капитализма. Российский бандитский капитализм, утверждали они, ничем не отличается от американского капитализма конца девятнадцатого столетия.

Коммунистическая пропаганда всегда поддерживала лозунг о том, что бизнес в условиях свободного рынка — деятельность в чистом виде хищническая и преступная. Детей в советских школах учили; в Соединенных Штатах, этом воплощении капитализма, всем заправляет кучка безжалостных супербогачей; все крупные финансовые и промышленные империи, занимающие ведущие позиции в американской экономике, выстроены на пороке: за каждым состоянием стоят воровство, обман, даже убийство. И флагманы американской промышленности, по сути дела, — те же мошенники и преступники. Новые русские магнаты полностью усвоили этот образ западного капитализма; и, став бизнесменами, они действовали в соответствии с этим стереотипом.

«Возможно, наши преступники сегодня — самые могущественные люди в стране, но эта фаза пройдет, — говорили они. — Как в Америке. Посмотрите на своих крупных капиталистов, Рокфеллер, Форд, Карнеги, Морган. Все они начинали как преступники».

Возможно, воротилы американского бизнеса былых времен порой вступали в противоречие с законом, но они не были преступниками или расхитителями. Рокфеллер не убивал своих соперников или должников. Морган не развивал свой банк за счет обмана американской казны. Форд не подкладывал бомбы под своих конкурентов. Карнеги не подкармливал семью президента США. Наоборот, эти воротилы, при всех своих пороках, помогали превратить Соединенные Штаты в сильнейшую экономическую державу мира. Они строили железные дороги, которые делали страну более открытой. Карнеги построил крупнейшую в мире сталелитейную отрасль. Рокфеллер создал крупнейшую в мире нефтяную промышленность. Форд изобрел поточное производство автомобилей для американского среднего класса. Морган вкладывал деньги в индустриализацию США, он превратил Уолл-стрит в рынок, на котором мелкий инвестор может не бояться за свои деньги. Нет, Березовский и его коллеги никоим образом не выдерживают сравнения с воротилами бизнеса из американской истории.

А как насчет Аль Капоне и других знаменитых гангстеров, которые щеголяли по Чикаго и другим американским городам в 20—30-е годы? Разве современный разгул преступности в России не является такой же промежуточной стадией в развитии государства? Но сравнивать сегодняшнюю Россию с Диким Западом или с Чикаго времен Аль Капоне — это вздор, основанный на незнании или самообмане. Конечно, гангстеров в Америке хватало, но организованная преступность никогда не контролировала страну и не навязывала государству свою политику. Американская организованная преступность существовала только на окраинах общества. Всегда, даже во времена худших «излишеств» 20-х годов, американское общество не теряло равновесия: преобладающее большинство граждан продолжало ходить в церковь, не утрачивало семейные ценности, занималось честным трудом, голосовало за правительства, которые заботились об их нуждах. Но в России люди, подобные Березовскому, получили возможность захватить страну и спокойно ее разграбить.

Разграбление государства во времена правления Ельцина по масштабам и наглости было совершенно беспрецедентным — пожалуй, здесь подходит клише «ограбление века». Но кто же виноват? Кто-то должен за это отвечать. Столь велики были ошибки ельцинского режима, столь разрушительна его политика, что вспоминается знаменитый вопрос Павла Милюкова в Государственной думе в 1916 году: «Это глупость или измена?» Свой вклад в разрушение России внесли многие. Каждый российский гражданин, который недостаточно смело и последовательно отстаивал принципы цивилизованного общества, несет свою долю ответственности за катастрофу. Каждый мелкий чиновник, который нарушал закон или порядок «в виде исключения» (в свою пользу либо в пользу кого-то еще), несет ответственность за разрушительное беззаконие. Но больше всех виноваты «сильные мира сего» — те, которым была дана колоссальная власть и колоссальная ответственность. Их безжалостное честолюбие и погоня за самообогащением, когда вокруг соотечественники умирали от нищеты и тысячелетняя культура рушилась, — непростительны.

В основе катастрофы также лежала российская привычка исповедовать двойную шкалу ценностей, без стеснения вести нечестную игру. Таков российский менталитет: говорить одно, а делать другое. Привычки строго следовать предписанным правилам не было. Вот пример двойной игры: готовность КГБ финансировать в 80-е годы и преступные группировки, и новые коммерческие банки в надежде взять их под свой контроль и продлить существование Советского Союза. Еще пример: режим Ельцина финансировал горстку «приближенных» капиталистов в надежде через их посредство создать подлинную рыночную экономику. Сюда же можно отнести длительные и запутанные отношения России с Чечней.

В двойной игре можно упрекнуть и Запад. На то, что ельцинский режим превратился в гангстерское государство, Запад обычно предпочитал закрывать глаза. Не ведавший законов российский рынок на Западе описывали, как «незрелый капитализм» или «капитализм освоения новых территорий», с явным намеком на США XIX века. В частности, администрация Клинтона, трубившая о принципах демократии и свободного рынка, не раз игнорировала свидетельства того, что режим Ельцина — это клептократия. В 1998 году крупнейший специалист по России из ЦРУ сообщил «New York Times», что администрация Клинтона регулярно замалчивала сообщения о продажности ельцинского режима. Один такой отчет, посвященный премьер-миистру Черномырдину (по материалам ЦРУ, его личное состояние в 1996 году составляло 5 миллиардов долларов), был возвращен вице-президентом Элом Гором с пометкой «вздор». Этот самообман со стороны администрации Клинтона подтвердил в 1999 году Фриц Эрмарт, давний специалист из ЦРУ по России и бывший председатель Национального совета по делам разведки. В своей статье Эрмарт писал, что американские политики «не желали анализировать коррумпированность российской политики и их российских партнеров». Это нежелание Эрмарт объяснял попыткой «подогнать разведданные под политическую повестку дня», а также «циничной привычкой Вашингтона... постоянно проецировать образ успешной внешней политики» [ 705 ]

Правительство США многократно восхваляло режим Ельцина, как «демократический» и «реформаторский», чем нанесло существенный вред либеральным принципам, по которым живут на Западе. Этот вопрос встал ребром в ходе предвыборной кампании 1996 года в России, когда администрация Клинтона оказалась перед выбором: поддерживать Ельцина или же коммунистического кандидата Геннадия Зюганова. У США не было оснований поддерживать ни того, ни другого. Когда тебе предлагают выбор из двух зол, но выбирать на самом деле не обязательно, правильнее всего воздержаться. Но администрация Клинтона отошла от официальной американской политики не вмешиваться в демократические выборы, протекающие в других странах, и оказала Ельцину солидную помощь, поддержав его кампанию и лозунгами, и средствами.

Карьера Березовского в 90-е годы выглядит воистину головокружительной: он в центре событий, вокруг творится история — рухнул коммунизм, распался Советский Союз, провозглашены демократия и свободные рынки, люди зарабатывали бешеные деньги. Но каков итог? Россия оказалась изодранной в клочья и раздавленной. Миллионы россиян умерли раньше положенного срока. Во имя чего все это было?

В 1913 году, когда в России был настоящий парламент и независимая судебная система, страна была громоздкой и распростертой империей под властью царя. В экономическом смысле она далеко уступала более современным державам, таким, как Германия, Великобритания, Франция и США. По некоторым оценкам, Россия располагала вторым в мире по величине валовым национальным продуктом, чуть опережая Германию, Великобританию и Францию, но это во многом объяснялось масштабами населения и просторов России. На душу населения российский ВНП был равен трети немецкого и четверти американского. Это отставание России было источником серьезных переживаний для царских министров и образованных россиян, источником осмеяния для Ленина и коммунистов. Будущие историки до бесконечности анализировали эту ситуацию. Через семьдесят лет — в 1980 году — несмотря на все гигантские жертвы, на которые страну обрекли пятилетки, экономика Советского Союза продолжала занимать второе место в мире, а валовой продукт на душу населения все равно составлял треть от американского и немецкого.

Но как все изменилось сегодня! Россия откатилась назад, далеко назад. Анализ Всемирного банка показывает: в 1997 году Россия по масштабам экономики занимала 13-е место в мире, пропустив вперед такие страны, как Испания, Южная Корея и Бразилия. По валовому продукту на душу населения Россия была отброшена на 95-е место; средний американец или немец дает экономике в 11 раз больше, чем средний россиянин. Другими словами, в ходе двух последних десятилетий экономическая мощь России рассыпалась с такой скоростью, какой еще не знала мировая история.

Пожалуй, никогда прежде в долгой и нередко трагической истории России картина не была более грустной и безнадежной. В прошлом крупнейшие национальные бедствия — нашествие татаро-монголов, период Смуты, Гражданская война и коллективизация, нацистская оккупация — удавалось преодолеть, потому что страна располагала гигантскими человеческими ресурсами. У страны была мощная и растущая демографическая база и здоровая народная культура, что передавалось из поколения в поколение. Кроме того, на выручку России приходили миллионы скромных героев, помогавших выстоять новому поколению. Но сегодня все иначе. Демографическое будущее представляется туманным. Народ полностью деморализован. Можно сказать, что россияне совершают коллективное самоубийство. Где те богатыри и святые, которые спасут Святую Русь? Конечно, они все еще есть, но они гибнут в безвестности, борясь с непреодолимыми препятствиями. Возможно, России уже не подняться. Ни одной стране, ни одной, пусть даже великой, цивилизации не дано жить вечно. Без сомнения, Россия, как географическое единство, будет существовать еще долго. Константинополь существует по сей день — как место на карте, которое называется Стамбул, — но великая и славная Византийская империя живет только в музеях и учебниках истории. Точно так же и существование России — как народа и культуры — вопрос очень спорный.

Принесет ли катастрофа ельцинской эры фатальный результат? Это зависит от того, сумеет ли страна вовремя проснуться, услышит ли молодое поколение зов предков, захотят ли женщины посвятить себя созданию больших и здоровых семей, сумеют ли правительственные чиновники поступиться собственными интересами ради чувства долга, проснется ли у российских бизнесменов гражданское сознание.

Скорее всего, эра саморазрушения в России все-таки завершится, и страна предпримет трудную попытку все построить заново. Возможно, что человеком, который впервые возьмется за эту задачу, станет Владимир Путин. Ему нужно будет восстановить право закона, привлечь инвестиции из-за рубежа и начать исцеление российского общества. Но прежде он должен разобраться с коррупцией и лже-капитализмом, воплощением которого является Борис Березовский.


ПРИЛОЖЕНИЯ

ПРИЛОЖЕНИЕ 1

Б.А. Березовский и Ирена Лесневская перед видеоаппаратом А.В. Коржакова
(март 1995)

 

ЛЕСНЕВСКАЯ: Борис Николаевич, я обращаюсь непосредственно к вам. Я знаю, кто убил Влада.

После того как был вами подписан указ о начале работы НТВ, в ноябре 1993 г., по-моему, это было, я дико возмутилась. Как же так? Разговаривая с вами 7 ноября у вас на даче во время съемки с (неразборчиво), вы мне клялись, что у нас будет альтернативное телевидение, независимая — у нас могут приходить все независимые телекомпании и делать независимое телевидение, и вдруг одна телекомпания получает в свои руки, за которой стоит один банк, целый канал.

Я позвонила Наине Иосифовне. Я плакала, рыдала, объясняла, что опять вас подставили. Не знаю — это ли сыграло роль, или что-то другое, или вам кто-то подсказал, но вы остановили свой указ до согласования всех заинтересованных сторон.

Через 8 часов мне позвонил Игорь Малашенко, директор канала НТВ, и сказал: «Это ты сделала?» Я сказала: «Не знаю, я или не я, но руку к этому приложила». — «Тебя хочет видеть Гусинский». Я сказала: «Я знаю его. Если он хочет, пусть приезжает на РенТВ».

Трубку вырвал Гусинский и очень вежливо, почти ласково сказал, что он не может ко мне приехать, и очень просит, чтоб все независимые телекомпании приехали к нему.

И вот мы, Влад Листьев, я (Ирена Лесневская), мой сын, Дмитрий Лесневский, Андрей Разбаш, Анатолий (неразборчиво), все те, кто делает сегодня на первом канале АТВ, РенТВ, ВИД, приехали к Гусинскому.

И он в течение 40 минут, бегая по комнате, визжа и крича, кричал, что одну бабу не просчитали, работают институты, полгода я пробивал этот указ — и вот указ остановлен.

Он запугивал нас, оскорблял, говорил, что может быть важнее для матери — у вас один сын, чтоб сын был живой и здоровый, а ведь на 101 километре постоянно что-то случается. Случайно может задеть машина, перевернуться, сгореть.

Короче, он нас так запугал, что мы подписали совместное соглашение всей телекомпании, что мы будем на канале НТВ делать свои программы и отдавать на этот канал.

Правда, действительно наши программы идут по этому каналу — там же как по НТВ.

После этого, буквально через неделю, был подписал указ и НТВ вошло в силу.

Через две или три недели нам позвонил один наш знакомый журналист и сказал: «Ребята, вам нужна служба безопасности?» С фамилии, да? Иван Коннов, который работал на НТВ. Позвонил Иван Коннов и говорит: «Ребята вам нужна служба безопасности. Мало ли что, вообще, Гусинский вам этого не забудет. Я вам пришлю ребят».

Пришли два парня. И говорят, что они сейчас без работы, что они работали в РИА, что РИА развалилась, что там все разворовали, что они готовы для журналистов сделать готовую структуру, что это стоит недорого — 300, 400 тыс. долларов. Мы охнули — у нас таких денег нет. Стали рисовать схемы — ликвидация ликвидаторов, уколы, зонтики и так далее, и при этом сказал, что у вас есть партнеры — вы собираетесь первый канал вроде акционировать, я слышал, — вот у Гусинского такая структура, а вы все не защищены. Как же так? У вас есть Березовский, у вас там еще кто-то есть, банки. Давайте, соедините нас, и сделаем хорошую структуру.

Ну, мы попрощались, извинились, сказав, что нам это не нужно, мы в эти игры не играем, мы как бы журналисты и такую структуру, как у Гусинского, создавать не собираемся.

И вот он пришел через две недели еще раз — они вдвоем — Сергей Соколов и Сергей Кулишев — и стали говорить. Ребята, ну как же так? Опять рассказывать нам всякие вещи и попросили, если мы не хотим этого делать, свести с Березовским, потому что Березовскому наверняка будет интересна такая структура. И мы, Борис Николаевич, сделали дикую глупость, мы доверчивые люди, мы привели этих людей к Борису Абрамовичу Березовскому. Рассказали, познакомили и говорим — разбирайтесь.

Через две недели был взрыв машины «ЛогоВАЗа». Дату я не помню, это не имеет значения — там через три недели. Во всяком случае, Борис Абрамович взял их к себе на стажировку. Посмотреть, присмотреться, что за ребята, чего предлагают, что это такое, и они стали часто бывать в «ЛогоВАЗе».

На службу их не взяли. Потом, когда произошел взрыв, убийц так и не нашли, погиб водитель, искалечен охранник, ранен Березовский. Акционирование наше приостановилось. Все бумаги лежали в непонятных кабинетах, мы думали, что Березовский уже никогда не вернется, после такого удара, мы в сентябре месяце... Эти ребята исчезли, больше мы их никогда не видели.

В сентябре возвращается Березовский или где-то в августе, и мы приезжаем в «ЛогоВАЗ» и видим двух Сереж, которые рядом с Березовским, работают у него уже в структуре, и вялотекущий процесс акционирования подошел к своему логическому концу и наконец был издан указ вами об акционировании первого канала.

После того, как был избран Влад Листьев, видясь неоднократно с Соколовым и Кулишевым у Березовского, каждый раз они мне жаловались, что он не допускает, что он выгоняет, когда к нему приходят люди, что Березовский не дает им возможность иметь всю информацию, а как же они будут его охранять, если он так себя ведет и все время высовывается. Что вот у Гусинского там структура работает, а мы вот пытаемся создать, а нам мешают. И был удивлен, что был избран Влад, а не я, генеральным директором. Влад такой-сякой...

Ну, короче говоря, чтоб вас не утомлять, после убийства Влада мы поклялись, что мы сделаем все, чтобы, во-первых, узнать, кто это, во-вторых, отомстить. Ну как мы можем отомстить? Только сделав пресс-конференцию, фильм, написать статью. Сейчас мы пришли к Коржакову, потому что мы понимаем, что то, что произошло, — это переворот. Это хуже Белого дома, это хуже ГКЧП.

Это внутри города. Создана огромная структура, которая руководит всем — всеми мафиозными структурами, всеми бандитами, решает, кому жить и кому не жить...

Короче, я уверена, что это сделали эти люди (Соколов и Кулишев, —Авт.) по заказу группы «Мост». Эти люди были внедрены к нам, чтоб мы их познакомили с Березовским.

Факты подтверждаются. Борис Николаевич, нужно сделать все возможное сейчас, чтоб этим делом занимался лично Коржаков и ФСК, а никак не милиция, потому что сейчас разворачивается версия и готовы уже люди, которые говорят, что убил Влада Березовский, а дальше продолжат...

Эта версия пришла сегодня ночью. [Подожди, Саша, поверни немножко, ничего страшного. Это для Бориса Николаевича. Он поймет, что мы нервничаем.] Когда нас стали вызывать в прокуратуру и задавать вопросы, мы поняли, что у них одна версия, что убил или Б. Березовский, или его заместитель первый — Бадри Шалвович, что все нити тянутся только к Березовскому.

Но мы-то последний год провели все вместе. Мы знаем, что это нереально и невозможно. Поэтому, пожалуйста, продолжайте...

БЕРЕЗОВСКИЙ: Добрый день, Борис Николаевич. Вы знаете, что это покушение, которое было совершено 7 июня прошлого года, так и не было раскрыто. Хотя вы дали прямое указание министру серьезно заняться этим делом.

Но тем не менее от времени до времени у меня появлялись сотрудники районного управления Москворецкого УВД с теми или иными версиями.

Последний раз они появились совсем недавно. Они активизировали свое появление — это было приблизительно три недели тому назад. Они пришли ко мне и привели с собой еще одного человека. Ко мне пришел господин Коживин Сергей Львович, его помощник. Они привели мне человека, которого представили как вора в законе, и сказали, что этот господин знает, кто заказывал на меня убийство в прошлый раз, и что сейчас на меня готовится новое покушение.

За то, чтобы открыть, кто это делал, кто задумывал сейчас, они потребовали гарантию, не они, а этот человек (вор в законе), гарантии в виде оплаты и гарантии в виде защиты его от дальнейших действий, которые могут создать для него проблемы. Это все происходило в присутствии сотрудников РУВД Москворецкого, и, собственно, они и были инициаторами этой встречи.

Я сказал, что я должен подумать. Я спросил, о какой сумме идет речь. Они назвали общую сумму в 500 тыс. долл. И сказали, что ее можно выплачивать частями. И на следующей встрече, которую мы назначили, я должен был дать ответ.

Я попросил своих сотрудников в службе безопасности, Сергея Соколова и Сергея Кулишева, записать наш разговор на видео- и аудиопленку, чтобы иметь доказательство тому, что меня шантажируют. И этот разговор был записан на видеопленку и на аудиопленку господами Соколовым и Кулишевым, и была назначена следующая встреча, когда мы обговорим услуги, сколько же я должен им уплатить.

На следующую встречу они пришли опять ко мне. Я к этой встрече подготовил деньги — 200 тыс. долларов — и в результате торга, тоже заснятого на пленку, в присутствии сотрудников РУОП, господина Кожавина Сергея Львовича и еще одного сотрудника, я передал сумму в 100 тыс. долларов вот этому человеку по имени Николай, который был охарактеризован сотрудником РУОП как вор в законе.

Передача денег произошла 28 февраля. За день до убийства — 1 марта — рано утром, я улетел в составе нашей делегации в Лондон вместе с Виктором Степановичем Черномырдиным, и там я получил сообщение — вечером — о том, что убит Влад Листьев. Я немедленно взял чартерный самолет и вернулся назад.

Я, конечно же, в тот момент абсолютно не связывал события предыдущие с гибелью Влада.

В субботу — это было в субботу, или нет, когда вы улетали с Александром Васильевичем и Михаилом Ивановичем? В пятницу, когда был отпуск? В пятницу, когда вы после панихиды, когда я был на панихиде по случаю кончины Влада в Останкино, мне позвонили туда мои сотрудники и сказали, что в «ЛогоВАЗе» намечается обыск и приезд ОМОНа.

Я был страшно удивлен этому и обратился к тут же находившемуся Олегу Николаевичу Сосковцу с просьбой помочь мне выйти на управление внутренних дел или Министерство внутренних дел, чтобы понять, в чем дело.

Олег Николаевич соединился с Ериным Виктором Федоровичем, и Виктор Федорович заверил Олега Николаевича, что это — недоразумение и ничего, собственно, не будет происходить.

Когда я приехал после панихиды, около трех часов в офис «ЛогоВАЗа», дом приемов «ЛогоВАЗа», я нашел там вооруженных людей, ОМОН и сотрудников, которые представились как сотрудники РУОПа. Они объявили ордер на обыск и ордер на произведение допросов в качестве свидетеля.

Я спросил, что, собственно, они думают найти в доме приемов «ЛогоВАЗа» и почему понадобился ордер на обыск.

На это, после приблизительно часовой беседы, мне был дан ответ, что они нуждаются лишь в уставе Общественного российского телевидения. Конечно, этот устав Общественного российского телевидения был тут же предоставлен, но тем не менее остался совершенно непонятен вопрос, почему это нужно было делать группой вооруженных людей и почему нужен был ордер на обыск.

После этого, в течение девяти часов, они занимались прямым давлением и шантажом. В конечном счете они потребовали, чтобы мы поехали в РУОП для дачи показания. Ну вся эта история уже смахивала на провокацию. И я обратился к Ильюшенко через помощника Александра Васильевича Коржакова, потому что его в это время не было — он был с Вами — обратился к Ильюшенко. Ильюшенко дал прямое указание своему первому заму Узбекову, и Узбеков позвонил в «ЛогоВАЗ» и дал прямое указание находившимся там сотрудникам РУОПа не забирать меня и моего заместителя Бадрия в милицию, а снять показания здесь по месту.

Тем не менее они не выполнили этого указания господина Узбекова, и это давление продолжалось в течение девяти часов.

ЛЕСНЕВСКАЯ: «ЛогоВАЗ» был окружен вооруженной...

БЕРЕЗОВСКИЙ: В течение всего этого времени «ЛогоВАЗ» был окружен группой вооруженных людей и прочее и прочее.

Сейчас, вчера по НТВ была показана передача, программа «Итоги», где практически, ну так скажем, в полузавуалированном виде я выставляюсь как человек, который и задумывал и осуществлял покушение на Влада Листьева. При этом понятно, что эта версия готовилась не один день — это все было подготовлено заранее — уже по другой информации есть вор в законе, который сидит, который дал показания на то, что мой заместитель, господин Патаркацишвили заказывал убийство Влада, и в связи только с тем, что его арестовали правоохранительные органы — этого вора в законе — он не смог выполнить это поручение.

Из этого совершенно однозначно определяется, что все было спланировано заранее, потому что этот человек был арестован еще до убийства Влада, и таким образом становится совершенно однозначно, откуда же идут все эти действия.

Борис Николаевич, то, что это является провокацией, у меня лично не вызывает никакого сомнения.

Борис Николаевич, я хочу обратить ваше внимание, что в тот момент, когда вас нет в Москве, когда нет в Москве людей, которые непосредственно рядом с вами, в Москве творится абсолютный произвол. Ничто не могло остановить этих людей от их безусловно противоправных действий.

В этот момент в офисе «ЛогоВАЗа» присутствовала радиостанция «Свобода», представитель радиостанции «Свобода», и в общем все это безобразие было записано и этими людьми.

В этот момент, в течение всего этого времени присутствовал Валентин Юмашев, который это все видел своими глазами и безусловно расскажет вам об этом.

Но самое главное, Борис Николаевич, самое главное я хочу сказать, что реально очень трудно понять, кто сегодня является властью. Я это вам говорю вовсе не для того, чтобы подзадорить вас на такие действия, на которые вы решились. Этого уже совершенно недостаточно. Борис Николаевич, Москвой управляете уже не вы. Это реальность. Управляет ей мразь.

Борис Николаевич, я не сомневаюсь в ваших намерениях, бесконечной преданностью делу, которое вы делаете. Но ваших людей подставляют. Ваших людей один за одним уводят из-под вас.

Спасибо.

ЛЕСНЕВСКАЯ: Я хочу продолжить, Борис Николаевич, мы, собравшиеся банкиры, независимые телекомпании, объединились не напрасно. Мы хотели сделать первый канал, в который не попадет мафия, президентский канал, ваш канал, Борис Николаевич, потому что мы вам верим. И когда, два года назад, я сделала фильм о вас, потом второй, я знаю, что я вошла во все списки. И в первый же день, как только сменится власть, нас не станет.

Я четыре раза отказалась снимать фильм о Лужкове. Заказы и всяческие звонки идут до сих пор.

Я совершенно не сомневаюсь в том, что это логическая цепочка, выстроенная группой «Мост» и господином Гусинским, и господином Лужковым, и той структурой, которая под ними сидит, огромная пирамида со стволами, бывшее КГБ, придумала этот иезуитский план с убийством Влада. Кому это нужно?

Очень просто. Кому вы отдали, Борис Николаевич, канал? Людям, которые убили знамя — лучшего журналиста страны! А вы в это время снимаете Панкратова, снимаете Пономарева...

Так вот кто враги-то ваши! Значит, Лужков наконец... Страна встает дыбом; в отставку все силовые министры, в отставку вы... И тут крыть нечем. Они взяли убийцу — Березовского и Бадрия Шалвович.

Цепочка фантастически иезуитская, но стройная, это даже не переворот.

Поэтому я обращаюсь к вам, Борис Николаевич, человеку, которому я верю несмотря на то, что огромные разочарования за эти годы были неоднократно. Я очень люблю вашу семью и вашу жену, и я знаю, что она тоже ко мне неравнодушна. Поэтому я обращаюсь к семье — у меня один сын — мы сделали очень интересное дело. Мы мечтали сделать хороший канал, чтобы освободить его от грязи, мафии и этого зловония, которое кишит сейчас в Останкино.

Я прошу вас, дослушайте до конца все, что мы вам сказали и примите меры. Спасибо.

 

ПРИЛОЖЕНИЕ 2

Записанный на пленку разговор между Анатолием Чубайсом, Виктором Илюшиным и Сергеем Зверевым в «Президент-отеле» 22 июня 1996 г. через три дня после скандала с «коробкой из-под ксерокса» и два дня после отставки А.В. Коржакова.

Генпрокуратура признала запись подлинной

ЧУБАЙС: Я же говорю, что тут язык совершенно однозначный. Только в лоб ему (Коржакову? Барсукову?) сказать, что либо заткнетесь, ребята, либо посадим. Всё. У нас материалов столько с документами, что хватит лет на 15 каждому. Про все воровство, про всю кровь, которая за ними стоит. В полном объеме. И лежит в достаточно надежных местах. И во многих местах это лежит. Если с любым из нас что-то происходит, мгновенно эти материалы публикуются. Схему я лично проработал до мельчайших деталей, сделал два месяца назад, потому что я знал, с кем имею дело. А сейчас картина такая: либо ойи затыкаются, либо посажу, совершенно однозначно. Можете от меня лично им передать в качестве привета.

ИЛЮШИН: Я к этой роли не подхожу, потому что я этого делать не буду. А Б. Березовский сможет это сделать? Он же с ними там вроде в контакте, дружит?

ЗВЕРЕВ: Да нет. Березовского сажать вообще не должны. Он там хорошо (неразборчиво).

ИЛЮШИН: Я так понимаю, что если меня выгонят с работы, то завтра я буду за кремлевской стеной и не войду никуда. А у них-то какие силы, если они освобождены от занимаемой должности? С помощью чего они реализуют? Лично сами занимаются, что ли? Или у них все это оружие функционирует под их руководством?

ЧУБАЙС: Во-первых, конечно, продолжает функционировать без их руководства. Во-вторых, Александр Васильевич (Коржаков). Есть слух, что в июле он возвращается на место. Тот же Крапивин, скажем (начальник Федеральной службы охраны)...

ИЛЮШИН: По указанию Черномырдина?

ЧУБАЙС: Вряд ли. По показанию...

ИЛЮШИН: Но что там было, да... Что делать, с шефом (с Ельциным) разговаривать надо.

ЗВЕРЕВ: Это нужно нанести последний удар.

ЧУБАЙС: Все прекрасно понимал Аркадий Евстафьев! Прекрасно понимал, чем он рискует! Абсолютно и ясно. Даже вопросов не ставил. Абсолютно надежный парень, (неразборчиво) вчера коробку с миллионом долларов...

ИЛЮШИН: Лисовский?

ЧУБАЙС: Аркадий. Про Лисовского (неразборчиво) в этой схеме. Как раз Лисовскому лучше дистанцироваться. Евстафьев вел... Было сказано: давай вперед, если мы (неразборчиво) считаем человеком. Ясно, что он обязан голову положить, но чтобы все это...

ИЛЮШИН: Я шефу сказал, когда вчера с ним разговаривал. Я говорю: «Борис Николаевич, вот сейчас, если захотеть, около «Президент-отеля» можно поймать как минимум 15 — 20 человек, которые выносят спортивные сумки из вашего здания с деньгами». Он сидел с каменным лицом. Я говорю: «Потому что если мы будем перечислять деньги по неизвестным каналам, то выборы мы не сможем организовать. Поэтому у нас нет срывов сейчас пока, но организовать (неразборчиво) элементарно». — «Понимаю», — сказал президент.

ЧУБАЙС: Люди за президента, мы голову подставим. В прямом смысле слова.

ИЛЮШИН: Я предлагаю так. Вы, Анатолий Борисович, с ним разговаривайте, имея в виду свои некоторые детали. Я с шефом переговорю в понедельник тоже. Уже с точки зрения общей... Я ему, во-первых, доложу, что я повстречался. Я ведь у него разрешения спросил встретиться с силовиками. Я ему скажу, что встречи состоялись, и скажу, что нужно, по нашему мнению, указание Скуратова (генпрокурор РФ), что этих ребят не отдавать. И защитить, естественно, контролировать действия, чтобы они не провалили все.

ЧУБАЙС: Во сколько у него будете?

ИЛЮШИН: Я обычно в 9 часов разговариваю с ним.

ЧУБАЙС: Мне лучше доложить после.

ИЛЮШИН: Во вторник.

ЧУБАЙС: Если будет во время вашей встречи, я бы записался позже.

ИЛЮШИН: У меня разговор с ним в 9 часов. Или по телефону, или я приезжаю...

ЧУБАЙС: Я буду (неразборчиво) звонить в это же самое время. Физическая позиция в том, чтобы изъять у Скуратова (неразборчиво) под президентский контроль.

ИЛЮШИН: У меня 23-го вообще стоял пустой день...

ЗВЕРЕВ: Корабельщиков (помощник президента) сказал, что...

ИЛЮШИН (перебивая): Отдыхать будет, да?

ЗВЕРЕВ: Да.

ЧУБАЙС: Он на работе будет? Вы же на работу к нему собираетесь ехать?

ИЛЮШИН: Если его на работе не будет, я попытаюсь к нему на дачу съездить. Ну вам-то на даче с ним еще легче встретиться будет?

ЧУБАЙС: Нет... Он меня шуганул последний раз. Тогда с этими чеченскими делами.

ИЛЮШИН: Ну ладно. Я с ним переговорю в понедельник либо по телефону, либо приеду.

ЧУБАЙС: Это очень важно — будет он на даче или на работе. На работе я с ним свяжусь по прямому, а на даче я не свяжусь. Тогда давайте в одну точку, Виктор Васильевич. То, что вы хотели сказать (неразборчиво) защитить ребят. ФСБ дать команду защитить, Крапивину дать команду защитить, чтобы они знали, что приказывает президент. А вот по генпрокурору просьба затребовать у него полный комплект документов для (неразборчиво) президенту.

ИЛЮШИН. И хранить у себя...

ЧУБАЙС: Наши товарищи делали нашу работу, брали на себя самую рискованную ее часть, подставляли свою башку...

ИЛЮШИН: Я говорю в целом, потому что у них был вопрос: а что нам делать с Собчаком? Я сказал то же.

ЧУБАЙС: У кого именно был вопрос?

ИЛЮШИН: У Скуратова. Я сказал: «До третьего числа нам никакого шума не надо».

ЗВЕРЕВ: Надо задачи как бы на две части разделить: шум вокруг этого из-за выборов. И личная безопасность этих трудящихся тоже, наверное, должна быть как-то обеспечена.

ИЛЮШИН: Я разговаривал на эту тему, только лишь имея в виду — до выборов. Как дальше, скажу честно, я особенно речи не вел, потому что убежден в том, что там нам всем выбираться придется самим. Большой помощи я не предлагаю.

ЗВЕРЕВ: При положительных результатах выборов будут шансы выбраться.

ЧУБАЙС: Но есть же простые вещи. Ну ни фига себе! Они башку подставляют свою, а мы им сейчас скажем: «Извини, после 3-го выбирайся сам». Куда это годится?! Я не согласен с этим категорически. Люди ходят под статьей. Да, распределилось так, что Илюшин, Чубайс здесь, а они там. Но мы же их туда послали! Не кто-то!

ИЛЮШИН: Значит, будем действовать в этом направлении.

ЧУБАЙС: Да мы головой отвечаем за это! Да как я в глаза смотреть буду! Вы что!

ИЛЮШИН: Я согласен с такой постановкой.

ЧУБАЙС: Что получится: значит, свое дело сделали, а дальше мы как бы разошлись. А дальше — ну дали тебе пять лет, ну извини, бывает, с кем не случается.

ИЛЮШИН: Нет, я, может, не вел на эту тему разговор, но я полностью разделяю эту позицию, и в данном случае я, может быть, не очень верно сориентировался. Конечно же, обязательно об этом продолжу разговор со Скуратовым. Это правильно.

ЧУБАЙС: Есть исходный вопрос: а следует ли нам препятствовать переходу документов к Скуратову?

ИЛЮШИН: А мы ничего не сможем сделать. Когда мне вчера Трофимов (начальник московского УФСБ) позвонил, он сказал, что я (в смысле Трофимов) обязан передать документы.

ЧУБАЙС: Трофимову не верю, ни одному слову вообще.

ИЛЮШИН: Со Скуратовым, когда я сегодня разговаривал, я не задавал вопросов. Он сказал, что сегодня все документы будут переданы ему.

ЧУБАЙС: Трофимов организовывал все лично. С Трофимовым я разговаривал в час ночи, в момент, когда все это происходило. Он мне врал, что они не знают, кто такой Лисовский, а Евстафьев, может быть, немножко задержался, но его сейчас отпустят.

ИЛЮШИН: Я могу вам больше сказать о Трофимове. Насколько я знаю, у них там сильнейший конфликт был с Барсуковым, вообще с самого начала работы. Но Трофимов, как человек военный, обязан был выполнять то, что ему приказывает начальник. Я бы пока не снимал Трофимова со счетов возможного урегулирования конфликта, хотя я, конечно, гарантировать ничего не могу.

ЧУБАЙС: Трофимов по ту сторону баррикад, у меня нет никаких сомнений. Не знаю, какие у него отношения были с Барсуковым, но то, что это враг, который хотел уничтожить нас, у меня сомнений нет. По его поведению это было совершенно очевидно. У меня прямой разговор был с ним в час ночи. Было совершенно ясно, какую позицию он держит.

ИЛЮШИН: Но мы не сможем воспрепятствовать передаче материалов в прокуратуру, если прокуратура их затребует.

ЧУБАЙС: А почему? Одна (неразборчиво. Просьба?) Бориса Николаевича к Скуратову и второе: указание Ковалеву (директор ФСБ) затянуть. И всё.

ИЛЮШИН: То, что будет затянуто, — это без вопросов. А передача (имеется в виду передача документов из ФСБ в прокуратуру) уже состоится сегодня?

ЧУБАЙС: В прокуратуре же Илюхин (председатель думского Комитета по безопасности, один из лидеров КПРФ, в прошлом член коллегии Прокуратуры СССР) как у себя дома.

ИЛЮШИН: А если я попрошу Скуратова держать у себя документы? (Илюшин звонит по телефону Скуратову.)

ИЛЮШИН: Юрий Ильич, вот какой вопрос возник: можно было бы сделать таким образом, чтобы документы, которые к вам придут от Трофимова, ни к кому, кроме вас, в ближайшее время не попали? И чтобы они у вас некоторое время полежали до совета с Борисом Николаевичем, после того как вы с ними ознакомитесь лично. (Скуратов что-то отвечает.) Надо именно так и сделать, потому что у нас есть сведения опасаться того, что это очень быстро перетечет, если кто-то у вас будет заниматься другой, в стан наших противников. (Скуратов отвечает.) Да, пусть это лучше полежит у вас лично, и никому не передавайте в производство. А потом подумаем, ладно? Потому что нам это нежелательно.

ЧУБАЙС: Что, если вторым шагом попросить Бориса Николаевича...

ИЛЮШИН (перебивает): Вообще похоронить?

ЧУБАЙС: Нет, затребовать у Скуратове документы себе на анализ. Затребовать полный комплект документов.

ИЛЮШИН: Хорошая идея. (Смеется.)

ЧУБАЙС: А потом пусть просит у него назад...

ИЛЮШИН: Понимаете, у меня отношения тоже с ним (со Скуратовым) такие, официальные. Я не могу сказать то, что я могу сказать любому.

ЧУБАЙС: Я понимаю.

ИЛЮШИН: Тем более я знаю, что Скуратов очень сильно обработан ребятами (Коржаковым, Барсуковым).

ЧУБАЙС: Вчера в течение всего дня люди Барсукова пытались пристроить на разные каналы.

ЗВЕРЕВ: Телеканалы-то для них закрыты, а радио...

ЧУБАЙС (перебивает): Я попрошу тоже Бориса Николаевича.

ИЛЮШИН: Лучше всего. Потому что он осведомлен во всем. И степень доверия у вас другая. Я в стороне как бы от вас нахожусь.

ЧУБАЙС: У Скуратова в принципе позиция нормальная. Но дело не в нем. В прокуратуре и в целом.

ИЛЮШИН: Тем более хорошо, что мы все эта дела упредили.

ЧУБАЙС: Надо найти выходы на Барсукова и Коржакова и объяснить им ясно и однозначно ситуацию: либо они ведут себя по-человечески, либо будем сажать. Потому что это продолжение борьбы сейчас на острие приведет просто к...

ИЛЮШИН: Они не успокоились, да?

ЧУБАЙС: Вы же видите — информация проходит. Откуда же еще?

ИЛЮШИН: А как организовать канал информации? Давайте подумаем, через кого.

ЗВЕРЕВ: А Георгий Георгиевич? (Г.Г. Рогозин — заместитель Коржакова.)

ЧУБАЙС: Это запросто.

ИЛЮШИН: Это запросто.

ЧУБАЙС: Оборзел настолько, что стал сейчас намекать, что надо бы ФСБ к ним отдать.

ИЛЮШИН: Я скажу, что он (Рогозин?) ведет себя... Он, конечно, работает на несколько разведок сразу, но он осуждает все очень сильно...


ПРИМЕЧАНИЯ

Если нет других указаний, цитируемые в книге интервью проводил сам автор. Например, если просто сказано «интервью с Б. Березовским», это означает, что Б. Березовского интервьюировал автор. Если же сказано «интервью Б. Березовского «Kommersant-Daily», это означает, что интервью брала эта газета.

Если один абзац содержит несколько цитат, как правило, первая цитата относится к первому значимому факту или утверждению в абзаце, вторая — ко второму и так далее. Если несколько цитат в рамках одного абзаца относятся к одному и тому же утверждению, они приводятся в порядке их значимости, при этом наиболее важный источник приводится первым. В некоторых редких помеченных случаях русская цитата бралась из англоязычного источника и переводилась обратно на русский язык. В таких цитатах возможна легкая неточность.

Подробное описание источников содержится в разделе «Библиография».


БИБЛИОГРАФИЯ

 

Газеты и периодические издания


RUS-SKY (Русское Небо) Последние изменения: 01.10.07